Аманда села и взглянула на свою руку.
— Благодарю вас, — пробормотала она. — Я не из пугливых, но от одного вида крови у меня возникает головокружение.
— Именно поэтому вы и ненавидите все, что стреляет?
Клинт ощутил внезапную неловкость от того, что сидит на ее постели. Встав на ноги, он зашагал по крохотной комнатушке. Если не держаться от нее на расстоянии, она, чего доброго, вновь незаметно для него окажется в его объятиях.
— В том числе и поэтому, — отозвалась Аманда, осматривая порванную одежду.
— Чего же ради вы держите этот старый громадный револьвер Патерсона над своей кроватью?
Увидев боль в ее глазах, Клинт пожалел о своем бестактном вопросе.
— Это револьвер отца, — прошептала она. — Я храню все вещи, которые остались после него и мамы. — Она молча кивнула на сундуки. — Кроме того, с этим револьвером в руке он и умер.
— Что, на дуэли? — удивленно спросил Клинт, еще не вполне понимая, как это могло произойти. Смерть от огнестрельной раны — вещь в Техасе более чем обычная, он и сам немало поработал, способствуя росту подобных показателей.
В нервном смехе Аманды веселья не было слышно.
— Отец стрелял из револьвера раза два в жизни. Эта штука не была даже заряжена, когда во время разговора он случайно вынул ее из ящика рабочего стола. Но разгневанный читатель не знал об этом и разрядил свой револьвер в отца, чудом не заметив меня, стоящую в двух шагах от него.
Клинт прислонился к подоконнику.
— Сколько вам было тогда?
— Десять, — ответила Аманда. — После этого руководить изданием газеты пришлось маме и мне, пока в прошлом году она не умерла.
Клинт представил, что это могло значить для маленькой девочки: своими глазами увидеть смерть отца. Судя по сундукам, она не из тех, кто все воспринимает легко.
— Прошу простить меня, — пробормотал он, не сразу сообразив, что второй раз за вечер произносит эти слова.
Аманда поднялась с постели.
— Ну… Это было так давно. Я стараюсь меньше вспоминать об этом.
— А сундуки, значит, родителей?
Девушка кивнула. Клинт, глядя в ее серые глаза, подумал, что хотя его сундуки нельзя увидеть, но он, по сути, тоже живет только прошлым.
Аманда вытащила из гардероба шаль, накинула ее на плечи и двинулась к двери.
— Пойду вымету все осколки.
Клинту ничего не оставалось, как спуститься следом за ней. Пока он чинил засов, который сам же выломал, она подмела пол. Положив молоток и гвозди на место, мужчина спросил:
— Вы не собираетесь посмотреть, что украдено?
Аманда избегала его взгляда.
— Не думаю, чтобы чего-то недоставало.
Большую часть жизни Клинт безошибочно и с ходу научился определять, говорит человек правду или нет.
— Лжете, — сказал он.
Аманда резко подняла голову, и огонь вспыхнул в ее глазах.
— Я имею привычку говорить только правду, мистер Мэтьюз.
— Тогда что вы скрываете? Вы же знаете, что он искал, не так ли?
Аманда приоткрыла рот, готовая солгать, но остановилась.
— Да, мне известно, что ему было нужно. Он думал, что я настолько глупа, что запишу где-то о месте сбора фермеров. — Она с раздражением продолжила: — Можете передать своему полковнику, что его человек ничего не нашел, а убить меня ему не посчастливилось.
Клинт рассмеялся:
— Какое отношение полковник должен иметь ко всему здесь происшедшему? А кроме того, из ваших слов я понял, что вы сами пытались убить взломщика.
Он пригладил растрепавшиеся волосы.
— Зачем, рассудите, полковнику посылать меня в качестве вашего провожатого, если кто-то другой по его зданию в то же самое время должен был распотрошить вашу контору? И зачем мне узнавать о месте сборища, если вы, судя по всему, собираетесь на него отправиться, так что остается только проследить за вами.
Лицо Аманды стало неподвижным, как маска.
— Я больше не скажу ни слова.
Он подошел к ней, их разделяла только пара дюймов.
— А стоило бы сказать. Возможно, мне удалось бы остановить побоище, если бы я знал, где соберутся фермеры на совет!
Он крикнул это во весь голос, будто она стояла в квартале от него.
— Никогда.
— Кто знает, может быть, вам следовало бы довериться мне.
— Ни за что.
Клинт с трудом удержался от того, чтобы встряхнуть ее как следует.
— Вы никуда не пойдете.
— Я не привыкла получать указания от бандитов.
— Это сборище может послужить началом всей заварушки. Женщине нечего делать на таких мероприятиях.
— Я издаю газету. И печатаю правду. Мне необходимо видеть то, о чем я буду рассказывать читателям.
— Вы никуда не пойдете!