Сашок однажды подгулял на каком-то празднике, попробовал меня в уголок затащить. Получил по рогам, и зауважал. Потом принялся в любви клясться. Мне смешно было: Сашок – и вдруг любовь. Да его любовью не одна девка осчастливлена была. Я это точно знаю. Правда, пузо только у Маришки на нос полезло.
Маришка перед свадьбой ко мне приходила. Каяться. Дескать, она не хотела, он сам. А теперь как же? Не оставлять же ребенка без отца.
-Маха, ты ж понимаешь? Ты ж меня простишь, да? Простишь? И подружками мы так и так останемся, правда? – терла она распухший от слез нос-картошку.
-Да прощаю, прощаю, -вздохнула я с облегчением. Маришка еще не в курсе, что мне через неделю уезжать. Надо думать – навсегда. И пусть в том селе не райский уголок, но для начала и так сойдет. Отработаю по распределению –и подумаю о том, что будет дальше. Даже мои родители не возражали, когда я им про Маришку напомнила.
М-да. Хватит о Маришке и Сашке. Я свой гражданский долг, так сказать, исполнила. На торжественную регистрацию сходила, поздравила, с Маришкой расцеловалась троекратно, Сашку руку мужественную пожала, счастья и долголетия молодоженам пожелала. А что СашкА от моих слов перекосило – так не я ж его на сеновал затаскивала. Тем более – не я на Маришку… гм.
Подарок вручила: традиционный сервиз. Что-то мне подсказывает, что недолго он молодоженам прослужит. Падет в битвах за равенство и братство. Или за семейную идиллию –что вернее.
Подождала, пока все гости по машинам рассядутся и отбудут в кафе. Кафе, кстати, Маришкиному папане принадлежит. Теперь и Маришка при деле: пирожные и тортики печет. Честное слово: иной раз мне даже жаль становится. Ведь прекрасный кондитер из нее вышел! Почто ж Господь ее умом обделил?!
Гости отбыли, и я потихоньку домой потопала, мне тут рядом. В нашем райцентре все, считай, рядом. А для бешеного поросенка и сто верст не крюк. Благо, и погода была нормальная для начала осени. Да кто ж знал, что буквально в двух шагах от дома настоящий шторм сорвется. Ветер – метров тридцать в секунду, небо, до этого казавшееся мне синей чашей, внезапно опрокинулось, хлестнуло ледяным дождем. Зонт, который я попыталась открыть, вывернуло. Меня проволокло по враз ставшему скользким асфальту и впечатало в старый тополь. Левая щиколотка как-то печально хрустнула и я взвизгнула. Вывих, точно!
-Ой! Простите, я не хотела!
Интересно, у кого я прощения просила?
И это была моя последняя мысль.
-3-
-Что за… – выругался Эдориан, бросаясь к существу. –Откуда?!
-Ты у меня спрашиваешь? –саркастически хмыкнул Андрэ, мигом растеряв всю забористую тоску. Не оглядываясь, швырнул в купальню мочалку, шагнул вперед.
-Ты бы домылся, что ли, - хмыкнул брат, окинув взглядом обнаженное тело брата. –Я бы ничего, но вдруг это девица. Интересно – откуда оно тут появилось?
-Мне интересно другое – кто у нас в герцогстве настолько силен, что смог пробить защиту дворца? Да еще и моих покоев.
Андрэ круто развернулся, едва не загремев на мыльном полу. Но справился. Дошел до душа, наплевав на бассейн. Быстро промыл волосы, ополоснулся, нацепил халат и вышел в комнату, где Эдориан уже заканчивал просушку нечаянного гостя, все еще находившегося без сознания.
-И?
-Человек. Достаточно молодой. Лет двадцать. Ребенок совсем. Я не ошибся. Это девушка. Разожги камин. Она совсем замерзла.
Мужчины пристально изучают девушку, все еще лежащую на ковре.
-Маленькая-то какая, - задумчиво говорит Эдори. Лицо девушки искривлено в страдальческой гримасе. Видимо, нога болит даже во сне.
-Ты ее усыпил?
-Да. У нее вывих, видишь? Надо лекаря звать.
-Не надо, я сам, -качает головой Андрэ, и осторожно опускает ладони на опухшую щиколотку девушки.
Провозился он долго. Вправил вывих, подлечил связки, отметив попутно, что девушка, видимо частенько подворачивала ногу. Потом пробежал магическим зрением по всему организму. Поправил кое-какие нарушенные жизненные потоки. Незначительные, но впоследствии могущие привести к болезням и ранней гибели организма.