Я слегка растерялась сначала, а потом вдруг вспомнила, что нечто подобное я видела совсем недавно. На одной черно-белой фотографии из бабушкиного наследственного сундука было изображение шикарного несущегося коня с развевающейся гривой на оконном стекле второго этажа школы, где бабуля Лида преподавала математику.
Помню, было мне лет двенадцать, бабушка сетовала, что учитель ИЗО, многие годы создававший им каждый год на окнах школы настоящую сказку, завершая очередной шедевр, навернулся со стремянки очень неудачно. Сложный двойной перелом правой руки и все. Никаких больше цветов, ежей, бабочек, кошек, сов, звезд и прочей красоты.
Тот огромный, великолепно прорисованный огнедышащий дракон, ставший последней работой мастера, жил на окне директорского кабинета лет пять. Они даже стекло умудрялись как-то мыть, чтобы его сохранить. Фотографировались с ним, на конкурсы отправляли. Буквально — визитная карточка школы была.
А тут просто феечка.
И хозяева невероятно милые.
— Конечно, я нарисую. Да хоть прямо сейчас. Мне бы кисточку.
Кисточек предложили на выбор с десяток, пасты тоже были в наличии в достаточном количестве, так что, уточнив примерный желаемый размер феечки, я приступила к освоению новых материалов для своего самовыражения.
Тихо вздыхая в ожидании очередного маленького личного чуда.
Никита Игоревич и литературная классика
Черны чулки, часы, чулан и собачонка,
А чёртов дедушка на чучело похож.
(А. Усачёв)
Подозревая бабушку Еву в сокрытии беглого деда, на следующий день Ник заявился к родственникам не к ужину, а часа на два раньше. И как оказалось, был очень, очень прав в своих выводах.
— Ты не вовремя, маленький чертенок, — поприветствовал его неуловимый дед и попытался закрыть перед носом обалдевшего внука входную дверь.
— Я уже давно вырос и теперь в нашей семье известный волшебник. А волшебники всегда приходят вовремя, тебе ли не знать, — пробормотал Никита Игоревич и с некоторым усилием протиснулся внутрь квартиры, ибо дверь дед полностью так и не открыл.
Дед нахмурился, но изгонять кадилом и ладаном прорвавшегося в дом «беса» не стал.
— У нас там процесс рождения чуда, и любопытным места нет, а ты непременно полезешь, так что давай-ка ко мне в кабинет пойдем. У тебя, Ева сказала, дело ко мне срочное имеется, — говоря все это, достопочтенный профессор Одинцов, натурально волок, опешившего внука в глубину квартиры.
Еще и дверь в кабинет за ними запер.
Обострившаяся интуиция вопила, что все эти ж-ж-ж неспроста.
Но сразу начать сопротивляться напору деда не сообразил, а потом стало поздно: дед уже загнал его в свой кабинет.
— Дед, дай мне телефон твоей «грантовой» Аннушки и Снегурочки по совместительству, — с места в карьер начал Ник, умостившись в кресле около массивного рабочего стола.
— Вот это поворот, как говорят мои аспиранты, — ехидно заулыбался Николай Николаевич, — а что за нужда такая вдруг? Из Администрации Анечка уволилась, так что свои идеи о государственном спонсорстве ваших кабаков можешь отставить, не поможет.
— И замуж, к счастью, не вышла, — пробормотал дед себе под нос, а потом кинул внимательный взгляд на единственного внука. — Не понимаю, зачем она срочно тебе понадобилась.
Никита Игоревич напомнил себе, что дед его заслуживает уважения и благодарности, как минимум, за былые заслуги. Вдохнул, выдохнул и выдал вежливо:
— Дед, не юродствуй! Дай номер и ехидничай в стороне, но помни, в этот раз я легко тебя не прощу! Три года! Я искал ее три года, а ты?
Николай Николаевич сложил ладони в замок и умостил на своем животе.
Затем оглядел внука неодобрительно с головы докуда смог.
Вздохнул тяжело.
— Что ж поделать, если мозги у тебя работают как-то избирательно: тут работают, тут не работают, здесь ты рыбу заворачивал… — задумчиво протянул после этого.
— Дед, престань хохмить и дай телефон!
Вместо того чтобы диктовать номер, заслуженный деятель науки педагогики приложил смартфон к уху и заворковал:
— Дорогая, как у вас там процесс? Завершился? О, конечно, ждем.
Из телефона на младшего Морозова неожиданно повеяло зимней сказкой.
Или это ему просто до сих пор хотелось в нее верить?
Через несколько минут дверь в кабинет открылась и на пороге возникла сияющая бабушка:
— Мальчики! Идемте скорей! У меня праздник уже наступил!
Недоумевающий Ник и хитро ухмыляющийся Ник-старший послушно потопали за Евлампией Серафимовной в кухню.
Ну, что сказать, с порога стало ясно, что праздник наступил не только у бабушки Евы.
— Где она? — завопил Никита Игоревич во всю мощь легких, едва проморгался и осознал, что именно и в каком виде имеет счастье обозревать.
До настоящего момента просто уютная кухня теперь приобрела и вовсе сказочный вид, ибо огромное панорамное окно отныне являло собой портал в волшебную страну. Прекрасная крылатая юная привратница, в короне и легком летящем платье, рассыпающая колдовскую пыльцу с тоненьких пальчиков и изящных туфелек, радостно танцевала в окружении бабочек и магических огней.
Несколько минут Кит стоял и таращился, как околдованный, а потом заработали мозги. И он заорал.
Пожилые родственники вздрогнули, а затем удивленно на него уставились, ожидая пояснений.
— Где художница, блин? Дед! Я ведь просил, я же по-хорошему хотел… а вы? А она!
Первой в себя пришла, неожиданно, бабушка, и оказалась довольно резка:
— Уймись, Ник. Это что еще за фортеля́? Сел за стол и спокойно, тихо, я сказала, внятно изложил свои обоснования этой истерики. То, что ты упустил Жанночку, не дает тебе права, вести себя как дикая обезьяна.
Услышав про сбежавшую невесту, Ник чуть не взбеленился снова.
— На хрен вашу Жанночку. Свалила, и слава всем святым! Где Аннушка? Где создательница феечек, я вас спрашиваю?
Дед переглянулся с бабушкой и неодобрительно покачал головой:
— Оставь девочку в покое, ей сейчас непросто, и всякие психически неуравновешенные деспоты — трудоголики абсолютно некстати.
— Мой руки, успокаивайся, поешь и расскажешь, что это за премьера в Погорелом Театре, — Евлампия Серафимовна, впервые на памяти Ника, сурово сдвинула брови и кивнула в сторону ванной комнаты.
Никогда в жизни он так быстро не умывался, не ел и кратко не излагал суть проблемы.
Родственники впечатлились, но выглядели все равно весьма недовольными.
На его нетерпеливое: «Ну?», дед Коля погладил лысину, а бабушка Ева неодобрительно поджала тонкие губы.
— Кит, не гони волну. Сейчас закончатся праздники, пригласишь Анну Васильевну в «Полюс», познакомишься, изложишь проблему. Возможно, она найдет время среди своих многочисленных заказов и на твои дикие идеи, — дед уговаривал его, как шестилетку не есть все новогодние подарочные конфеты за раз.
Но с конфетами в детстве он всегда выбирал вариант «и пусть меня обсыплет».
Поэтому Ник мрачно хмыкнул, поднялся из-за стола и потопал в коридор за пальто со словами:
— Ладно, не хотите по-хорошему, пойду, прицеплюсь с расспросами к мэру. Уж внуку лучшего друга своего старшего брата Роман Борисович не откажет, думаю.
— Не лезь к занятому человеку, дурень малолетний, — зарычал вслед дед.
Как-то сегодня Кит слишком уж сильно бесил своих обычно уравновешенных родственников. Видимо, застоялось семейно болотце. Пора бы встряхнуть. Тут отмененной свадьбы явно маловато будет.
Он уже выбегал на лестничную клетку, когда Николай Николаевич в спину ему нехотя пробормотал телефонный номер неуловимой Аннушки, а бабушка, морщась, как от зубной боли, добавила, что Анна Васильевна планировала зайти за продуктами в «Галерею вкуса» на Садовой.