Как Уилл, подумал Грифф.
Они немного посидели. А затем Джонатан произнес:
— Спокойной ночи, Гриффин.
— Спокойной ночи.
Кроуфорд лег, вытянулся со вздохом и положил одну руку на подушку, а другую — Гриффу на грудь.
Некоторое время Гриффин лежал не шевелясь — допивал вино и курил, — сигарета догорела до самого фильтра, струйка дыма полого тянулась в открытое окно.
Погиб. Двадцати двух лет. Мальчик, столько обещавший. Его больше нет.
Гриффину было нетрудно представить брошенный на перекрестке труп. Могли убить кого угодно. Но убили сына Джонатана. Его единственного ребенка.
Грифф мягко освободился от руки Кроуфорда, сел и спустил ноги на пол.
Мне повезло. Господи, как же мне повезло.
Уилл.
Джейн.
Он встал.
Завтра.
Среда, 19 августа 1998 г.
Когда «лексус» Гриффа затормозил на подъездной дорожке прямо за машиной Мерси, сама Мерси стояла у плиты и жарила яичницу. Яичница предназначалась для Джейн, которая собиралась на занятия с Эдной Мотт. Было без двадцати пяти девять. Уилл еще не спускался. А Редьярд бегал на заднем дворе.
Мерси мурлыкала под нос мелодию «Дама с острова Шалотт» Лорины Маккенет. Эта песня в настоящее время была ее любимой, вероятно, потому что отражала намерение Мерси «взирать на жизнь из окна». И хотя для Дамы с острова Шалотт это взирание закончилось трагически, для Мерси все трагедии постепенно стали меркнуть. Могло произойти нечто новое. И оно уже было на подходе. Решение жить с Люком и, возможно, сделаться его женой помогло увидеть в новом свете и принять мир. Принять в тех его проявлениях, которые, как Мерси боялась, уже никогда больше не будут для нее существовать.
Мотор «лексуса» не спутать ни с чем: низкий, напористый, растворяющийся в тишине гул сообщает, что подъехал именно «лексус».
В саду Редьярд бросил обнюхивать забор и поднял уши.
Хвост его медленно зашевелился.
Пес вскинул нос и втянул воздух.
Он.
Редьярд прыжками кинулся навстречу.
Знакомая рука погладила его по холке.
Пес встал на задние лапы.
У Гриффина ничего не было. Он решил доставить домой только себя самого.
Потрепав Редьярда за уши, Грифф поднялся на крыльцо.
Тихонько постучал и вошел.
Мерси уже стояла за дверью и смотрела на него.
Грифф улыбнулся.
— А где все? — спросил он.
— Здесь, — ответила Мерси.
— Ну конечно…
Мерси выключила газовую горелку, отставила сковородку с яичницей, накрыла крышкой и положила на стол лопаточку.
— У вас здесь какие-нибудь дела? — осторожно поинтересовалась она, вытирая руки полотенцем.
— Надеюсь, — ответил Грифф, не в силах перестать улыбаться. Редьярд сидел, во все глаза глядел на него и тихонько вилял хвостом.
— Мне положен поцелуй? — спросила Мерси.
— Да, мэм.
Они обнялись.
— Господи, — проговорила Мерси в плечо Гриффина, — как я Тебя молила об этом мгновении.
— И я тоже, — сказал Грифф. — Хотя, скорее всего, вы так не думали.
— Да.
Мерси отступила в сторону, вытерла слезы «Клинексом» и спросила:
— Хотите кофе?
— Да. Пожалуйста.
— Садитесь.
— Нет. Не могу. Слишком нервничаю. Вы их ждете? Я имею в виду… сейчас.
— Джейн — да. А Уилла — не знаю. Он… — Мерси отвернулась налить кофе. — Он ушел в себя.
— Сожалею.
— Можете сожалеть сколько вам угодно, но ему было тяжелее всех.
— Догадываюсь…
— Увидит вас — и как знать… С детьми трудно что-либо предсказать. Но хочу вас предупредить: потребуется время, прежде чем он снова вам поверит. Он страдал от этого больше всего — от утраты доверия.
— Понятно.
Грифф занялся кофе.
Мерси подошла к нему.
— Центр всякой хорошей жизни — кухонный стол, — заметил Грифф, попытался рассмеяться, но не сумел. — Так говорила моя мама.
— Да.
— А вы как?
— Начинаю новую жизнь, — она вкратце рассказала ему о Люке.
— Рад за вас, — сказал Гриффин. — Он замечательный человек. Лучшего не найти. Даже вам.
— Мы будем счастливы — это точно. Люк собирается купить собаку, — Мерси рассмеялась. — Я со своими кошками, а он со своей собакой. Чего еще желать?
— Полный мир и покой — так мне кажется.
И тут внезапно появилась Джейн.
Она стояла на пороге коридора в светло-голубом платье, волосы рассыпались по плечам. В левой руке — ярко-красная лента.