— Да, ты не совершенство, — прошептала она, так нежно обнимая его, что он чуть не расплакался. — Только…
В это время зазвонил телефон, и оба на мгновение застыли.
Эдвин одной рукой крепко прижал ее к себе, а другой поднял трубку и поднес ее к уху так, чтобы она могла слышать каждое слово.
— Эдвин? — раздался в трубке взволнованный голос.
— Я здесь, Джеффри, — спокойно сказал Эдвин. — Кэрол и я, мы оба тебя слушаем. Есть какие-нибудь изменения? Может быть, нам надо приехать в больницу?
— Нет… нет!.. Я… — Голос Джеффри пресекся, он, очевидно, пытался преодолеть волнение.
Эдвин посмотрел на Кэрол и увидел, что глаза ее наполняются слезами. Крепко прижав ее к себе, он сказал:
— У тебя плохие новости? Мы сейчас же приедем.
— Нет, — ответил Джеффри. — Я звоню, чтобы сказать вам, что в состоянии Флоренс наконец-то наступил перелом к лучшему. Она начала шевелиться и реагировать на внешний мир. Только что врач сообщил нам об этом. Конечно, понадобится еще много времени, но она наверняка пойдет на поправку.
Эдвин прижался лбом к голове Кэрол и закрыл глаза.
— Слава Богу, — выдохнул он.
— Мы тоже благодарим Бога, — сказал Джеффри. — Послушай, уже поздно, и я знаю, вы оба очень устали. Не буду держать вас долго на проводе. Но думаю, вам важно было услышать эту новость. Передай Кэрол, что мы ее очень любим. Не знаю, как вы, а мы с мамой сегодня точно крепко заснем.
Эдвин медленно повесил трубку и обернулся к Кэрол.
— Ты все слышала?
Ее губы дрожали, а из глаз катились слезы.
— До последнего слова.
Он вытер ладонью ее щеки и спросил:
— Как ты думаешь, ты сможешь уснуть?
Она покачала головой.
— Ты знаешь, мне кажется, что я совсем не устала.
— И я тоже.
Он притянул ее к себе и прижался к ее губам. — Тебе хочется чем-нибудь заняться?
Они оба знали, что эмоциональная буря, пронесшаяся в их душах, может быть успокоена только одним способом. Кокетливо улыбнувшись, она ответила:
— Смотря чем.
— Да?! — Он осыпал ее глаза, щеки, нос и губы поцелуями. — Где?
— Там, где тебе придет в голову. — Ее руки обвились вокруг его шеи.
Волна тепла пронеслась по его телу. Он схватил ее на руки и понес в спальню.
Много позже, когда он уже устал настолько, что был не в силах и шелохнуться, она заявила, что хочет есть.
— Женщина, ты ненасытна! — воскликнул он.
— Я думаю о тех сандвичах, которые ты сделал. Жалко, если они пропадут.
Эдвин приоткрыл один глаз.
— Ты хочешь сандвичи с кетчупом?
Ее медовая улыбка перевернула всю его душу.
— Я хочу тебя. С кетчупом или без, — ответила она смеясь.
В конце концов они съели холодные сандвичи на завтрак, запивая их шампанским и апельсиновым соком.
— Куда мы отправимся отсюда? — спросил он, наблюдая за ней, и невольно обратил внимание, как она напряглась от этого вопроса.
Немного подумав, она ответила:
— Думаю, сначала в больницу. Когда я буду точно знать, что опасность миновала, вернусь к себе домой.
— Может быть, вместо Сиэтла ты пойдешь со мной под венец?
На несколько секунд в воздухе повисла оглушительная тишина, потом Кэрол недоверчиво спросила:
— Ты предлагаешь мне выйти за тебя замуж?
— Я понимаю, это нелегкий крест, но должен же кто-то нести его.
Очень медленно она повернулась к нему.
— Спасибо большое, но думаю, что нет.
Эдвин остолбенел.
— Черт побери, Кэрол, почему?
— Потому что ты вошел в мою жизнь, когда я была очень ранима, одинока и нуждалась в поддержке. У Джеффри есть Амелия и Флоренс, у меня есть ты. Но не думаю, что это навсегда. Ты слишком непостоянный человек, Эдвин. Ты и сам говорил мне это.
— Человек может меняться, разве нет?
— Я не хочу выходить замуж только потому, что ты испытываешь чувство вины за несправедливое ко мне отношение.
— Я, наверное, не слишком удачно выразился. Мое предложение выйти за меня замуж вовсе не означает попытку загладить старые грехи. — Он взял ее лицо в свои ладони и заглянул ей в глаза. — Прошлой ночью я твердил тебе, что люблю тебя. — Он приблизился к ней так, что почти касался губами ее губ. — Я продолжаю любить тебя все сегодняшнее утро. Я любил тебя все прошлые недели и собираюсь любить всю оставшуюся жизнь.
— Это нечестно. Нельзя соблазнять меня такими речами, — вздохнула она. — Ты тяжелый и самонадеянный тип. Я говорила себе это тысячу раз. Ты не можешь убедить меня в обратном.