— А почему вы расстались?
— Да мы, сынок, не расставались… Мы жили вместе более трех лет. Ни от кого не прячась, никому ничего не объясняя. Мы просто жили вместе, жили и наслаждались жизнью, наслаждались друг другом. Я не хотела замуж, там я уже побывала, меня все устраивало и так: любимый мужчина рядом, Ромку заберу к себе, как только закончу учебу, Вячеслав был не против… Ничего не предвещало… Но однажды…
Слава пришел домой и положил на стол документ с красным оттиском печати. Такая красная печать была только на документах посольства, в то время многие уезжали за рубеж.
— Вот. Мне разрешили выезд за рубеж. Я еду в Канаду.
— На сколько?
— Насовсем…
— То есть ты…
— Да, я покидаю страну. Меня ждут в Канаде, обещают место работы и преподавание в университете. Ты едешь со мной?
— В качестве кого?
— Просто со мной…
— Нет…
— Почему?
— У меня здесь родители, здесь мой сын, здесь моя родина. Я не смогу взять с собой Ромку, ты же знаешь… Без него я не поеду.
— То есть нет?
— Нет…
У нас был тяжелый разговор. В то время выезд за рубеж был «билетом в один конец». Назад уже не пускали… До отъезда оставалось два месяца. Еще два до окончания ординатуры…
Он уехал… Его никто не смог остановить: ни отец, ни мама, ни я… Он принял решение. Для него его решение было всегда единственно-правильное. Без обсуждений. Я осталась в России…
С того момента в моем сердце звучала только одна мелодия:
Хочу тебя забыть, да, видно, не получится,
Сплетаются в года моей печали дни.
Я отдала тебе, Америка-разлучница,
Того, кого люблю, храни его, храни…
— Ма, и ты его простила?
— Сынок, я бы уехала вместе с ним, но должно было совпасть два условия: я согласилась бы уехать только его женой и со своим сыном. К сожалению, ни одно из условий исполнено не было. Женой стать бы я успела, но усыновить Ромку так быстро не получилось бы. А, насчет простила ли: когда любишь, Севочка, и не такое простишь…
Так, за разговорами, мы доехали до Питера. Питер нас встретил не очень дружелюбно: сильный ветер, мокрый снег. Перед КАДом Сева свернул на заправку.
— Мамуль, устала, милая? Потерпи еще немного, сейчас приедем. Диктуй адрес, в навигатор забью.
Я продиктовала. Зазвонил телефон. Номер незнакомый.
— Виолетта Николаевна, добрый вечер. Мне Аня сказала, что Вы приедете, — заговорил утренний голос уже более дружелюбно.
— Уже приехали. На окружной.
— Есть где остановиться?
— Да. На квартире Вячеслава Романовича.
— Вам нужны ключи?
— Ключи у меня есть, если, конечное, замок не меняли последние полтора года. И если знаете, напомните мне, как снять квартиру с сигнализации.
— Я сейчас подойду, живу рядом, помогу устроиться…
— Спасибо.
— Ма, куда теперь? — спросил Севка, подъезжая к дому Вячеслава, к нашему дому…
— Сына, за этим домом, направо… Стоянка перед тобой…
— Здесь мы и припаркуемся…
Он припарковался рядом с черной Вольво последней модели. Я вышла из машины. Подошла к ней, смахнула рукой снег с капота. Она подмигнула фарами.
— Что, кисуля, скучаешь? Больше его заботливая рука не коснется тебя, ты не почувствуешь его волю, не исполнишь его желание. Хозяин теперь будет другой…
Подошел Сева. Обнял меня за плечи, нежно прижав к себе.
— Его?
— Да. Не признавал другую марку автомобиля. Покупал только Вольво.
— Удивительно…
— Да, в мире много удивительного…
Когда покупали Севке его первый авто, сын с Жорой впервые крепко поссорился. Жора у нас сторонник внедорожников и паркетников, предпочитал Бэхи. Сева ничего, кроме Вольво, покупать не хотел и только седан. Пришлось объяснить Жорке, что не нужно так настаивать. «Ты же сам говоришь, что машину, как жену, нужно выбирать тщательно. Это его выбор. Или ты и жену Севке выбирать будешь?». Жорка тогда рассмеялся, пообещал, что не будет. Так и купили в подарок на окончание института Всеволоду «его кисулю».
К нам быстро подошел мужчина.
— Добрый вечер, как добрались?
— Спасибо. Хорошо.
— Я, Игорь Павлович, коллега, первый зам, друг, поверенный, думал во всех делах, оказалось, что нет. Можно Игорь, даже лучше, — представился нам подошедший мужчина.
— Очень приятно, — я протянула ему руку. Он аккуратно ее пожал.