— Что случилось, мистер Купер?!
— Ничего, я сам справлюсь! — крикнул он в ответ, а потом, помявшись, объяснил: — Укололся булавкой.
Булавкой?
— Но памперс не надо закалывать булавкой!
— Теперь буду знать.
Кэтлин нахмурилась. Наверное, он просто дразнит ее. А если нет, то она добавит к своим аргументам в пользу того, чтобы забрать Фрэнки, неумение мистера Купера обращаться с детьми.
Расстроенная, она продолжала расхаживать по комнате. Если бы Лидии удалось застать ее в офисе или дома, то не пришлось бы попусту тратить время на споры с Купером. Но, едва начав практиковать, Кэтлин взяла для себя за правило: не отказывать ни одному клиенту, даже если тот не может заплатить. В большой степени принятию такого решения способствовал ее развод с Бертом.
В ходе развода ее ситуация во многом напоминала ситуацию Лидии: молодая, без денег, нуждающаяся в том, чтобы кто-то помог. В свое время Кэтлин не повезло: назначенный ей общественный адвокат довольно плохо разбирался в своем деле и тяжба закончилась тем, что Кэтлин еще и обязали выплачивать алименты Берту, обманувшему ее. Эта вопиющая несправедливость и стала причиной того, что Кэтлин очень много работала, чтобы стать адвокатом и оказывать помощь таким же трудягам, как она сама. Кэтлин настолько верила в справедливость своих целей, что отклоняла предложения юридических фирм, которые практически не брали дела малоимущих граждан, а работали только с богачами. Ей претила сама мысль работать в таких фирмах. А со временем она открыла собственную практику и стала стремиться к осуществлению своей мечты. Кэтлин не сомневалась, что добьется своего: любимая профессия у нее уже есть, будет и собственный ребенок.
Однако ее ждало разочарование.
Поначалу Кэтлин работала главным образом с бедными клиентами. По мере того как росла ее репутация адвоката, выигрывающего сложные дела, к ней стали обращаться более состоятельные люди, и Кэтлин перестала беспокоиться о том, чем ей оплачивать ежемесячные счета. Все шло хорошо... даже слишком хорошо. Она начала откладывать деньги для расширения практики и для будущего ребенка. Но, к сожалению, чем больше времени отнимали состоятельные клиенты, тем меньше она бралась за дела неимущих. Работая на свою мечту иметь ребенка, Кэтлин стала забывать о чем-то очень важном — о таких людях, как Лидия и Фрэнки.
Поэтому сейчас она и хотела забрать Фрэнки — чтобы как-то успокоить свою совесть.
Вернувшись на диван и откинувшись на спинку, Кэтлин взяла с кофейного столика золотые часы. Значит, харизма Макса, о которой так много писали, позволяла ему убеждать людей отдавать ему тяжелым трудом заработанные деньги в обмен на его одурманивающую болтовню. А он на эти деньги покупал золотые часы и дорогие миниатюрные модели машин. Какое транжирство по сравнению с тем, на что она копила свои деньги! Кэтлин очень хотелось понять, почему ее образование и интенсивная работа не приносят ей тех денег, которые Куперу приносят его идеи, приятная внешность и хорошо подвешенный язык. Какой ужасно несправедливой бывает иногда жизнь!
— Надеюсь, вы не подумываете о том, чтобы убежать с моими часами? — раздался голос Макса, появившегося в дверях гостиной. К своему широкому плечу он прижимал Фрэнки.
Кэтлин подумала, что ему не стоит высказывать такие крамольные... но очень соблазнительные мысли. Ведь у нее еще оставался неоплаченным счет за электричество.
— Нет, — ответила она, возвращая часы на столик. — Странно, что вы доверяете мне свои ценности, а Фрэнки не доверяете.
— Часы можно купить. А ребенка не купишь.
В его вроде бы беспечном ответе Кэтлин услышала предупреждение. Похоже, Макс тоже чувствовал ответственность за Фрэнки и был готов сражаться за него. Что ж, прекрасно. На этот раз она не забудет, для чего стала адвокатом, и сделает все, что в ее силах, ради клиента.
Макс отнял ребенка от плеча и поправил полотенце, которым закрывал свою черную хлопчатобумажную рубашку. Кэтлин прищурилась. Когда они встретились, он был в другой рубашке. И губы у него кривятся, словно он съел целиком лимон... или попробовал что-то очень невкусное, пока менял пеленки.
Неожиданно, несмотря на всю серьезность ситуации, Кэтлин рассмеялась.
— Он вас описал, да?
— Понятия не имею, о чем вы говорите, — ответил Макс и подмигнул мальчику. — И вообще, мы не слушаем женскую болтовню, правда, Фрэнки?
— Да ладно вам, мистер Купер! Когда вы застонали, я ни на секунду не поверила в вашу историю с булавкой. Вы меняли памперс, а малыш описал вас. Уверена, вы ничего не заметили... особенно после того, как струя ударила вам в лицо. — Кэтлин закусила губу, стараясь удержаться от смеха.