– Ты меня удивляешь, – произнес он насмешливо. – Или его моральные устои намного выше моих? Снимай плащ и платье. Быстро! – приказал он.
Табита, охваченная ужасом, стала медленно развязывать завязки у ворота плаща.
Ричард стянул рубашку и повернулся, чтобы бросить ее на спинку стоявшего неподалеку кресла. Воспользовавшись случаем, Табита вытащила пистолет, и, повернувшись к ней, Ричард увидел нацеленное ему в грудь дуло.
Ошеломленный, Ричард попятился было, но тут же пришел в себя.
– Бьюсь об заклад, что эта штуковина не заряжена, – пренебрежительно фыркнул он, – да и вряд ли ты сможешь выстрелить. – Он шагнул к ней: – Отдай его мне.
– Стой! Назад! Или я тебя застрелю! – яростно выкрикнула она. – Открой дверь!
Ричард снова шагнул вперед. Табита зажмурилась и нажала на спуск.
Доминик услышал выстрел, когда поднимался по лестнице. Обнаружив, что входная дверь заперта, он выбил окно в библиотеке и проник в дом. Внутри было темно, хоть глаз выколи, и так тихо, что звенело в ушах. Он опоздал. Сердце Доминика болезненно сжалось.
Одним махом преодолев оставшиеся ступеньки, он выскочил в коридор и устремился к комнате Ричарда. Лишь со второй попытки Доминику удалось выбить дверь, и он вылетел на середину комнаты.
И сразу увидел Табиту. Бледная, она обеими руками сжимала пистолет, направленный на неподвижно лежавшего у ее ног Ричарда Монтекью. Доминик шагнул к ней, но девушка словно не видела его, ее взгляд был прикован к распростертому на полу телу.
– Табби, – негромко окликнул он девушку, накрыл ладонями ее руки и высвободил пистолет, который она судорожно сжимала в руке.
Он крепко обнял ее, потом слегка отстранил и заглянул ей в лицо. На виске у нее был кровоподтек, в широко раскрытых глазах застыл страх.
– Табби, посмотри на меня. Пожалуйста.
Она посмотрела.
– Как ты? Он не причинил тебе вреда?
Она покачала головой и снова перевела взгляд на Ричарда.
Доминик подошел к нему и опустился на корточки. Ричард лежал в луже крови, но, осмотрев его, Доминик обнаружил, что Монтекью жив, пуля, оставив глубокую борозду у него на голове, сорвала кусок кожи. Слуги окажут ему помощь. Сейчас Доминику больше всего хотелось как можно скорее увезти Табиту из этого проклятого дома.
Он повернулся, чтобы взять ее за руку, но девушка, прерывисто дыша, стала оседать на пол. Доминик успел подхватить ее в самый последний момент, прежде чем она упала в обморок.
Взяв девушку на руки, он вышел в коридор. Там на почтительном расстоянии от двери стояли перепуганные слуги.
– Вашему хозяину нужен доктор, – бросил им Доминик. – Хотя будь я на вашем месте, оставил бы его истекать кровью.
С Табитой на руках он вышел из дома и направился к конюшне, где оставил своего коня. Табита постепенно пришла в себя, и, когда они подошли к коню, осторожно поставил ее на ноги, продолжая поддерживать за талию.
– Можешь секунду постоять?
Она кивнула.
– Умница! – улыбнулся он ей.
Доминик вскочил в седло, затем поднял и усадил перед собой Табиту. Прижав девушку к себе, он тронул коня.
Табита прижалась к его груди, но вдруг снова напряглась и в отчаянии проговорила:
– Люси. Нужно спасти Люси. Он ее оставил…
– Все в порядке, – быстро перебил ее Доминик. – Люси дома, рядом с ней Пирс. Не беспокойся за нее.
Табита не могла понять, почему ей так хорошо и спокойно после всего пережитого: то ли потому, что Люси цела и невредима, или же причина в том, что ее обнимает Доминик. По щекам ее потекли слезы. Табита уткнулась лицом в грудь Доминику и зарыдала, освобождаясь от пережитого кошмара.
Ричард Монтекью, думал Доминик, должен был бы гореть в адском пламени за все то, что натворил. Жаль, что пуля лишь слегка его задела.
Когда они въехали в ворота поместья Ризов, Доминик бросил обеспокоенный взгляд на Табиту.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
– Получше, – едва слышно ответила она, подняв на него заплаканные глаза, и ее дрожащие губы тронула жалкая улыбка.
Он снова присмотрелся к кровоподтеку у нее на виске и осторожно его потрогал.
– Больно? – спросил он и добавил: – Я должен был его прикончить.
Он поцеловал девушку в висок и, ощутив острое желание, с тихим стоном зарылся лицом в ее волосы.
За время своей безумной скачки на север, когда Доминик вообще не знал, жива ли Табита, он, наконец, понял, что жить не может без этой девушки. И сейчас едва сдерживал свои чувства.
Табита должна принадлежать ему. Вдруг он почувствовал, что девушка пытается высвободиться из его объятий.
– Я сделал тебе больно? – прошептал он. – Прости.
– Что ты только что сказал? – спросила она, с нескрываемой тревогой заглядывая ему в глаза.
– Я подумал, что сделал тебе больно, потому что сильно прижал тебя к себе…
– Нет… раньше. Ты сказал, что Ричард жив? Разве я не убила его?
– К сожалению, нет. Пуля лишь немного его оцарапала.
– Но кровь…
– Любая рана кровоточит, тем более на голове. Но рана у него неглубокая, так что он останется жив.
Табита ничего не сказала, только заплакала.
– Табби… ну, пожалуйста… не надо. Ей удалось взять себя в руки.
– Прости, но у меня словно камень с души свалился. Не представляю, как бы я жила, зная, что убила человека. Пусть даже такого, как он.
Они подъехали к ступеням парадной лестницы, и Доминик прежде всего бережно опустил Табиту на землю, а потом и сам соскочил. Она все продолжала плакать, и тогда он вытащил из кармана свой носовой платок и принялся вытирать ей слезы.
– Не надо плакать, – с нежностью попросил он. – Все позади.
Она забрала у него носовой платок и высморкалась.
– Извини меня, – покачала она головой. – Я стараюсь себя сдерживать. Если бы я так не устала, все было бы намного легче.
Он улыбнулся, взял ее за руку и медленно повел за собой, направляясь к расположенной неподалеку конюшне, чтобы поставить туда лошадь.
В доме было темно и тихо. Слуги их не ждали и давно улеглись спать. До рассвета оставалось не больше двух часов, и Доминику очень не хотелось будить слуг, чтобы зайти в дом.
Залаяла собака, но, узнав Доминика, замолчала и радостно завиляла хвостом. Доминик уже собирался заняться лошадью, накормить и напоить ее, когда появился один из конюхов. Он в изумлении воззрился на хозяина, неведомо как оказавшегося здесь в такой час, да еще под руку с Табитой Монтекью. Однако он был вышколен и даже бровью не повел.
– Господи, Тиверли, зачем вы поднялись в такую рань? – воскликнул Доминик.
– Услышал, что залаял Бесс, сэр. Дай, думаю, погляжу, в чем там дело. О лошади не беспокойтесь, сэр, я все сделаю.
– Спасибо, Тиверли, – поблагодарил конюха Доминик. – Я провожу мисс Монтекью в дом, она очень устала. Доброй ночи, Тиверли, и еще раз спасибо.
– Доброй ночи, сэр. Доброй ночи, мисс.
Глава 20
Табита с огромным облегчением вошла в дом и позволила Доминику отвести себя на второй этаж в ее комнату.
Все тело ныло, ноги будто свинцом налились, и девушка с трудом поднималась по лестнице. Сегодня ей будет о чем подумать. Столько всего случилось. Она едва не убила человека. Но это не входило в ее расчеты. Она даже не знала, заряжен ли пистолет, когда снимала его со стены в кабинете Пирса Карлайла. Она лишь хотела припугнуть Ричарда, заставив его отпустить Люси. И все-таки она выстрелила в него, но, слава Богу, не убила.
За такое преступление ее наверняка посадили бы в тюрьму. Да что там говорить, просто повесили бы. Но к счастью, Ричард жив.
Бедная Люси! Табита чувствовала себя виноватой перед подругой. Ведь это из-за нее Люси пострадала. Наверное, леди Хантли теперь жалеет, что взяла ее с собой в Лондон.
Когда они добрались до ее комнаты, Доминик зажег свечу на ночном столике и направился к двери. Табита подумала, что он тоже винит ее во всех несчастьях, свалившихся на сестру, хотя выглядел он не сердитым, а скорее счастливым. Сейчас он уйдет, и она останется одна! А этого ей совсем не хотелось.