Табита подняла на Верити полные грусти глаза.
– Правда? – прошептала девочка.
– Ну, я матушку вашу ни разу не видела, а Латтерсби, наш привратник, говорит, вы вылитая она.
Тут Верити, к своему ужасу, увидела, что по щекам девочки заструились слезы.
– Мисс! Бога ради, мисс! Я не хотела вас расстраивать, бедная малютка! Давайте-ка лучше вытремся и вернемся к вам в комнату. – Завернув девочку в банную простыню, Верити отнесла ее наверх, усадила на постель, надела ей шерстяную ночную рубашку и уложила спать, вручив любимую куклу и подоткнув со всех сторон одеяло.
– Все уладится, мисс, вот увидите. Время лечит, вы снова будете улыбаться.
Сжав руку девочки, служанка задула свечу и на цыпочках направилась к двери. Верити Поттер до слез было жалко сиротку. Ей хотелось посидеть рядом с Табитой, дождаться, когда та заснет, но у нее было много дел, и хозяйке не понравится, если она тут задержится. Девушка вышла из комнаты, прикрыв поплотнее дверь, и заспешила по коридору.
Табита ворочалась в постели и никак не могла уснуть. На нее волной нахлынуло одиночество, и она принялась горько плакать при мысли о том, что обречена теперь жить в этом холодном и враждебном мире, с кузиной и кузеном, которые сразу не понравились, а во взгляде Ричарда она заметила даже ненависть. Свернувшись калачиком, Табита прижала к груди любимую куклу и не заметила, как погрузилась в спасительный сон.
Глава 2
Даже для середины июля солнце было слишком жарким, и окрестности просто купались в пышно разросшейся зелени. На протяжении последних недель на голубом небе не было ни облачка, не пролилось ни капли дождя.
Табита, лежа на животе, водила пальцами по воде журчащего ручья.
– Они нас здесь не найдут? – спросила девочка.
– Если даже найдут, я их сюда не пущу, – ответила подружка. – В моем доме пусть слушаются меня, а играем только мы с тобой.
Люси Риз расположилась рядом на теплых досках крохотной пристани. Один рукав был у нее закатан, и девочка, ухватившись под водой за стебель водяной лилии, пыталась подтянуть цветок поближе к себе. На нем сидела, чуть поводя прозрачными крыльями, большая красивая стрекоза.
– Хорошо бы и завтра не было дождика, – сонно пробормотала Табита. Закрыв глаза, она лежала в приятной полудреме, разморенная жарой. – Надо же, сколько клубники. Миссис Гластонбери собирается делать фруктовый пунш. Знаешь, Люси, так здорово, что этим летом ты никуда не уехала. Без тебя и Доминика здесь умереть можно со скуки.
– Табби, я бы ни за что не приехала, если б не знала, что ты будешь в Роксли, честное слово! – с чувством ответила Люси. – Амелия такая зануда… Ой! Улетела!
– Что? Кто это был? – Табита от неожиданности села и стала вглядываться в воду.
– Стрекоза…
– Люси! Ты только посмотри! – воскликнула Табита. – Это же головастики! Во что бы их нам наловить?
Люси тоже села и принялась стаскивать с ног туфли и чулки.
– Если зайдем на мелководье, голыми руками наловим! Давай, Табби, пошли! – поторопила она подругу.
Однако Табита заколебалась.
– А если кто-то придет? Люси подняла голову.
– Ну и что? – с вызовом ответила Люси, не догадываясь, почему медлит подруга. – Пошли, Табби! Знаешь, как это здорово! А потом пусть нас ругают, мне все равно…
Табита хорошо знала, что скажет тетя Монтекью, если она увидит ее стоящей в воде с голыми ногами и приподнятым подолом. Впрочем, леди сейчас скорее всего пьют чай на террасе, а прохладная вода так и манила к себе.
Со дня приезда Табиты в дом ее тети прошло больше двух лет. Этот дом сразу показался ей враждебным и мрачным, и, к несчастью, она не ошиблась. Тетя Монтекью оказалась сверх меры суровой и строгой. Табита так и не дождалась от нее ни единого ласкового слова. Правда, к собственным детям она относилась по-доброму. Девочке так не хватало материнской ласки. Она старалась не попадаться тете на глаза, и это ей удавалось. Леди Монтекью не горела желанием видеть племянницу, не искала ее. Но если Табита сталкивалась с ней ненароком, прикидывалась покорной и смиренной. Только так можно было избежать наказания.
Впрочем, тетя не была ее главной бедой. Истинным проклятием для девочки стал ее кузен Ричард. Злобный, жестокий, он буквально издевался над Табитой. И спастись от него она могла только в классной комнате. При гувернантке, мисс Пламридж, мучитель ограничивался тычками исподтишка и колкостями. Но после уроков все повторялось сначала.
Иногда Табита проводила в классной комнате чуть ли не весь день. Мисс Пламридж вышивала или писала письма, а Табита читала. Когда не было взрослых, Ричард рисовал ей картины одну страшнее другой, рассказывал, что он может с ней сделать, и девочка цепенела от страха. Ему доставляло удовольствие хватать ее за волосы и наматывать пряди на пальцы до тех пор, пока глаза у нее не наполнялись от боли слезами.
Очень скоро Табита поняла, что ждать хоть какой-то помощи от Амелии бесполезно. Ей она даже пожаловаться не могла, при любой выходке братца она всякий раз предусмотрительно ретировалась, оставив Табиту с ее мучителем. После этого Табиту приводили к тетушке, и та упрекала ее в том, что она платит своим благодетелям черной неблагодарностью. Нравоучение обычно завершалось парой-другой хлестких ударов кожаным ремешком по раскрытым ладошкам девочки, после чего виновницу отводили в ее комнату и оставляли без ужина. Табита никогда не жаловалась тетушке на Ричарда. Она понимала, что это лишь усугубит ее положение.
Впрочем, жизнь Табиты вовсе не состояла из одних только притеснений и одиночества. Ее приезды в Брекенбридж и дружба с Люси были настоящим бальзамом для ее израненного сердечка. Юная леди Люси сочетала в себе смешливый нрав и истинно аристократическую горделивость. Табита в ней души не чаяла. С любовью относилась она и к Доминику.
Юноша бывал дома лишь во время школьных каникул, и тогда Табита чувствовала себя защищенной. Она знала, что Ричард побаивается Доминика. Кроме того, ей было интересно с молодым человеком старше ее на шесть лет. Он учил ее отыскивать птичьи гнезда в густой живой изгороди, что росла по обеим сторонам узкой дороги, ведущей прямо на ферму при усадьбе. Еще он научил ее ловить головастиков, которыми буквально кишели берега озера. Он даже разрешал ей и Люси играть вместе с ним в крикет. Это его увлечение Табите нравилось меньше всего, потому что в душе она побаивалась, как бы тяжелый шар, который он ловким ударом отправлял через лужайку, не угодил в нее. Впрочем, она была готова терпеть еще и не это, чтобы подольше побыть с Домиником.
Поэтому она приветливо помахала ему, когда он неожиданно появился на берегу, хотя и стояла, подобрав юбки по щиколотку в воде.
– Господи, что это вы надумали? – окликнул он их.
– Тут полно головастиков, – объяснила Табита юноше. – Хотим наловить.
– Пожалуй, вам лучше вернуться в дом. Все вас ищут.
– Ну пожалуйста, – захныкала Люси. – Ведь мы еще ни одного не поймали!
Брат усмехнулся.
– И не поймаете, а вот распугать можете. Пора бы это знать.
– Поможешь нам? – умоляющим тоном спросила Люси.
Доминик был уже готов согласиться, но, бросив взгляд на Табиту, покачал головой.
– Не сегодня. Я же сказал, вас ищут.
Люси хотела было возразить, но тон у Доминика был столь решительным, что она промолчала. Девочки стали выбираться на берег. Они уже почти вылезли, когда шедшая чуть впереди Люси что-то увидела под водой, повернулась, чтобы повнимательнее разглядеть, и поскользнулась на илистом дне. Потеряв равновесие, она замахала руками, схватилась за плечо Табиты, и обе они плюхнулись в воду, подняв кучу брызг. От испуга Люси заплакала.
– Люси, не плачь. – Табита взяла ее за руку. – Пожалуйста. Доминик нам поможет.
Люси, хлюпая носом, позволила брату взять ее на руки и перенести на сухое место.
– Ну и ну! Чем это вы тут занимаетесь? – раздался голос Ричарда Монтекью. Он стоял чуть дальше, засунув руки в карманы брюк, и с ухмылкой наблюдал за ними.