– Я полагала, ты поехал покататься с Домиником.
– Нет, я только что вернулся. А Доминик поехал к сквайру. Видимо, по делам.
Табита бросила взгляд на Люси, но лицо ее оставалось невозмутимым. Табита все меньше и меньше верила тому, что наговорил ей Ричард. Но точно это знала только Люси.
Люси, словно прочитав ее мысли, предложила Табите поболтать прямо сейчас у нее в спальне. Девушки устроились у камина. Табита села в кресло с высокой спинкой и забралась в него с ногами на зависть Люси, которая расположилась в шезлонге, потому что в кресло сесть не могла.
– Теперь рассказывай правду, – потребовала Люси. – Тебе плохо в этом Богом забытом пансионе?
Табита не сдержала улыбки.
– Нет, Люси, не плохо, а пансион вполне приличное учебное заведение.
– Но ты сильно похудела. И вид у тебя несчастный. Там плохо кормят?
– Кормят прекрасно. Но последние недели перед отъездом я с утра до вечера работала и была в расстроенных чувствах.
– В расстроенных чувствах? А как же бедный Доминик? Ведь он сходит с ума от тоски.
– Не ехидничай, пожалуйста.
– Но это правда! Первые несколько недель после твоего отъезда он вообще был не в себе. Мама часто приезжала в Уорикшир, уговаривала вернуться в город, но он и слышать об этом не хотел. Видимо, собирался навестить тебя в Маргейте. Он приезжал?
Табита кивнула.
– Так мы и думали, хотя он ни слова об этом не сказал. Но стал еще более подавленным. На тебя смотрит с грустью. Видимо, потерял всякую надежду завоевать твое сердце.
– Люси, у меня были основания считать, что Доминик увлечен одной женщиной. Может быть, это он по ней сходит с ума?
– Ты это серьезно?
По выражению лица Люси Табита поняла, что той ничего не известно.
– Кто она? – спросила Люси.
Табита отвела взгляд и, вздохнув, ответила:
– Дженифер Костин.
– Дженифер Костин? Да ты с ума сошла! С чего ты взяла?
– Мне Ричард сказал. Он приезжал в пансион. И я ему поверила.
– Бедная Табби…
– Пойми, Люси, разве я могла чего-то требовать? Ведь у меня на него нет никаких прав.
Люси, очень довольная, улыбнулась и сменила тему разговора. Теперь она больше не сомневалась, что все закончится счастливо.
Люси оказалась права. Отношения между Табитой и Домиником постепенно налаживались, они больше не чуждались друг друга, напряжение спало.
В семействе Риз по традиции на Рождество дарили друг другу подарки. На этот раз, незадолго до обеда, все собрались у ярко пылавшего камина.
Табита купила подарки на заработанные от продажи картин деньги. Для Люси – изысканное крохотное платьице в мелкую складочку, которое вышила собственными руками. Для Пирса – набор носовых платков с вышитыми его инициалами. Для леди Хантли – шелковый шарф из славившегося ими Нориджа, стоивший ей столько, сколько все остальные подарки, вместе взятые.
Доминику Табита подарила картину, на которой изобразила озеро таким, какое оно бывает весной.
Именно в эту пору он вернулся из Европы, и они встретились на берегу. Рисовать пришлось по памяти, но это девушку не волновало. За эти годы она так часто рисовала этот пейзаж, что все детали запечатлелись у нее в памяти. Землю она усыпала подснежниками, крокусами и бледно-желтыми нарциссами.
Табита с замиранием сердца следила за тем, как он разрывает бумагу, в которую был завернут подарок, но, когда увидела выражение его лица, поняла, что подарок ему понравился. Он встретился с ней взглядом и улыбнулся так, что сердце у нее едва не выпрыгнуло из груди. Его подарок она еще не открывала. Он был объемистым и стоял на полу около ее кресла. Девушка опустилась на корточки и принялась развязывать ленту.
Она сразу поняла, что это картина, поскольку нащупала раму. Сняв бумагу, Табита изумленно вскрикнула. Это был морской пейзаж, от которого она не могла отвести глаз в галерее Тернера на Куин-Энн-стрит.
– Доминик! – воскликнула она и, смутившись, уже тише произнесла: – Я и не мечтала. Боже! Какое же это чудо! – И она, просияв, посмотрела на Доминика. – Спасибо! У меня нет слов, чтобы выразить свою признательность. Это самая замечательная картина, которую мне когда-либо довелось видеть!
Табита не могла не подумать о том, сколько Доминик за нее заплатил. Она знала, что принимать такие дорогие подарки нельзя. Но ведь он подарил картину от чистого сердца, без всяких корыстных намерений, и не принять ее было бы верхом невежливости.
Она легонько провела кончиками пальцев по холсту, вспоминая то утро, когда они вместе пришли в галерею такие счастливые.
– Не вздумай ее поднимать, – предупредил Доминик. – Рама очень тяжелая. Я потом отнесу ее к тебе наверх.
– Спасибо.
Она подняла на него глаза, стараясь не выдать своих чувств. Он смотрел на нее с такой страстью, что в искренности его можно было не сомневаться. Будь они здесь одни, Табита бросилась бы в его объятия.
Табита закуталась в теплый плащ, руки спрятала в меховую муфту и влезла в экипаж, который должен был их отвезти в церковь. Посещение рождественской службы в любую погоду было семейной традицией. Дома осталась только Люси. Она устроилась на софе у камина.
За ночь снег не растаял и сверкал в лучах бледного зимнего солнца. По дороге Табита смотрела в окно кареты, вглядываясь в проплывавшие мимо такие знакомые места. Она уже не чаяла увидеть их вновь и твердо решила, что как только они вернутся домой, тотчас же отправится на прогулку.
Так она и сделала, переобувшись в крепкие дорожные ботинки и набросив на плечи толстую шерстяную шаль. Снег поскрипывал под ногами, воздух был холодным и чистым. Прикрыв рот и нос шалью, Табита направилась к озеру. Оно еще не замерзло, но у берега плавали небольшие льдинки. Еще одна такая холодная ночь, и озеро схватится льдом.
Стараясь не приближаться к поместью Роксли, девушка обошла вокруг озера и добралась до маленькой летней беседки. В это время года она имела весьма жалкий вид. Особенно стены с облупившейся краской.
Она как раз собиралась ступить на мостик, как вдруг за спиной раздались шаги. Быстро обернувшись, она увидела подходившего к ней Доминика. Заулыбавшись, Табита помахала ему рукой и остановилась.
– Куда это ты направляешься таким решительным шагом? – поинтересовался он.
– Только до этого места, – заверила она его. Изо рта у нее шел пар. – Признаюсь, меня по-прежнему бросает в дрожь, едва я подумаю, что нужно идти вон туда. – Она указала в ту сторону, где владения Доминика граничили с землями поместья Роксли. – Я знаю, что Ричард уехал, что тети мне тоже нечего бояться, и все же… – Она улыбнулась. – Я как была трусихой, так и осталась.
– Уж кем-кем, а трусихой ты никогда не была.
– Уверяю тебя, была.
Он посмотрел на нее и понял, что она имеет в виду. Лучше бы она об этом забыла.
– Твоя тетя здесь больше не живет, – заметил он. – Она уехала. Насовсем. По-моему, к Амелии.
– Вот как? – удивилась Табита. – Почему?
– Мне не хотелось сдавать ей земли в аренду. Еще меньше хотелось иметь такую соседку. Ведь прошлым летом я купил ее земли.
Табита в изумлении уставилась на него.
– Ты купил Роксли?!
– Да.
Она помолчала, переваривая услышанное. В это трудно было поверить.
– Все очень просто, – объяснил Доминик. – Я выкупил все закладные Ричарда. И у твоей тети не было выбора.
– Понятно, – тихо произнесла Табита. – Там кто-нибудь живет?
– Пока нет. Может быть, сдам кому-нибудь в аренду, но еще не решил. А что бы ты на моем месте сделала, Табби?
– Я? – переспросила Табита, старательно разглядывая муфту. И вдруг вскинула голову, в глазах ее вспыхнул гнев. – Сожгла бы его, – резко сказала она.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – улыбнулся Доминик.
Табита тоже улыбнулась.
– Но если серьезно… – Она обвела взглядом раскинувшуюся вокруг холмистую местность. Сквозь голые ветви каштанов вдали виднелась крыша поместья. – Сады там очень красивые, только вот дом уродливый. Можно его перестроить и найти ему применение. Устроить, к примеру, приют для бездомных или для сирот и беспризорных детей. Ты не задумывался о благотворительности, Доминик?