Наконец-то, с видом будто нашла клад, но не желает делиться с государством положенной половиной, длиннющими ярко-розовыми ногтями она достаёт что-то маленькое, похожее на флешку и протягивает Владу.
— Ты так быстро убежал вчера, что забыл — разносится по залу противный, какой-то грубый, прокуренный голос.
То, как она смотрит на него, как наигранно жеманничает и проводит языком по нарисованным помадой красным губам, даёт понять — они не посторонние.
Некстати вспоминаю, что вчера он порядком опоздал на концерт. Вероятно, именно из-за этой рыжеволосой бестии.
Воображение тут же вырисовывает картинки из фильмов для взрослых, предательски намекая, чем они могли заниматься. Во мне словно просыпается Отелло, о существовании которого я никогда и не подразумевала.
Хочется выцарапать наглой девице зелёные, щедро накрашенные тушью глаза, чтобы она перестала поедать ими Влада. Хотя с наманикюриными когтями у неё это получится быстрее.
Становится слишком душно, слишком тошно, слишком тягостно смотреть, как парень молча делает кофе. Кажется, вместо воздуха, помещение наполнено углекислым газом.
Не в силах больше держаться, подхватываю Артёма на руки и спешу подальше из этой камеры пыток.
Слышу, как Влад зовёт меня, но не могу остановиться. Не могу на него смотреть. Мне надо на воздух. Туда, где смогу снова сделать вдох, где глаза перестанут печь, будто в них насыпали железной стружки.
— Юля, да стой же ты — Влад ловит меня за локоть уже на улице. Хватка настолько крепкая, что даже больно. Словно он боится, что если будет держать не так сильно — я сбегу.
Хочется возмутиться или вырвать руку, но сил нет. Их выкачали вместе со способностью трезво соображать.
— Всё не так, как ты могла себе придумать — взволновано произносит парень, разворачивая меня лицом к лицу.
— Мне не интересно — отвечаю не своим голосом.
Внутри меня будто поселился бездушный манекен.
— Тебя ждут — киваю в сторону кофейни — Тоже водил её на звёзды смотреть? — спрашиваю, нервно дергая плечом.
Влад сканирует меня своими серыми, как грозовые тучи, глазами и лишь молча отрицательно мотает головой.
— Спал с ней? — устраиваю допрос с пристрастием.
Не знаю, зачем мне эта информация и что я буду делать, получив ответ. Но вопрос срывается с языка быстрее, чем срабатывает инстинкт самосохранения.
— Спал.
Одно его слово и всё внутри обрывается. Вместо грудной клетки сердце еле-еле бьется где-то в ногах. Наверное, проще перешагнуть его, чем пытаться реанимировать.
Нет, пожалуйста, лучше молчи. Слишком невыносимо это слышать.
— Но, с тех пор как появилась ты, больше не сплю — поясняет красавчик.
— Вчера Таня позвонила и попросила собрать коляску её малому. Отец ребёнка свинтил в неизвестном направлении, узнав, что станет папой.
Вроде бы всё понятно. Влад не смог отказать знакомой и помог. Так его воспитали мама с папой. Так он приходил на помощь мне. Бескорыстно и благородно. Именно это меня и привлекло в нём. Человечность, умение сопереживать и идти навстречу. Но почему-то помутневший от ревности мозг не способен здраво воспринимать информацию. В ушах будто вата, а на глазах пелена.
— Ну, она уже нового присмотрела — всё, что сейчас могу — только язвить.
— Иди, наверное, будет благодарить. Наряд выбрала соответствующий — внутри всё закипает и меня несёт.
— Давай — давай! Чего встал? — отталкиваю его от себя.
— Одну обработал уже, вторая смена подъехала. У тебя походу фетиш такой, да? Трахать оголодавших мамаш — явно перехожу черту.
— А чё, норм, удобненько. Никаких обязательств, сплошное удовольствие.
Хочется, чтобы Влад хорошенько меня встряхнул, накричал, что всё это чушь, привёл в способность нормально мыслить. Но он тягостно молчит и смотрит на меня так, будто впервые видит.
Злость и отчаяние, смешанные в убийственный коктейль, душат.
Под их действием я ещё не осознаю, что собственными руками рушу своё счастье. Разрываю ту невидимую связь, которая возникла между мной и этим сумасшедше — красивым парнем.
Дома меня рвёт ещё сильнее. Будто катаясь на американских горках, после долгого подъёма я теперь стремительно лечу вниз.
В телефоне с десяток пропущенных от Влада и куча сообщений «Пожалуйста, давай поговорим!».
Ревнивая истеричка внутри мен, всё ещё зверствует «Иди ты к черту! К Оле, Маше, Даше, к кому захочешь. Повеселились и хватит. Больше не интересно» летит в ответ красавчику.
Блокирую его номер, так и не успевший обосноваться в телефонной книге, и укладываю Артёма спать.
Постепенно остываю и наконец-то понимаю масштаб трагедии.
Я оттолкнула того, кого хотела бы не отпускать никогда, и сейчас словно распадаюсь на кусочки. За такое короткое время Влад стал центром моей вселенной. Солнцем, которое отогрело мою душу. И я понятия не имею, как мне жить без его тепла и света.
Беззвучно рыдаю, не замечая, как подушка в считанные минуты становится мокрой. Плач то затихает, то разбирается с новой силой, становясь пронзительным и непрерывным. И понимание, что вот-вот проснётся Тёма и надо брать себя в руки не помогает справиться с безудержными слезами.
Я продолжаю плакать даже когда проходит бесконечное множество минут. И пусть солёная влага уже не бежит по щекам, я плачу молча, глубоко внутри. Жалобно вою и тихо умираю, осознавая, что это конец.
Глава 32
Вагон поезда уверенно мчится вперёд, чуть покачиваясь по бесконечным, стремящимся вдаль рельсам. За окном один за другим сменяются пейзажи. Вместо окраин города появляются маленькие железнодорожные станции, название которых с детства знаю наизусть. Между ними раскинулись бескрайние поля, усеянные бело-жёлтыми ромашками и ароматной лавандой.
Сын увлеченно рассматривает всё вокруг, не оставляя надежды, что полтора часа в пути он будет спать. Ещё чуть-чуть и мы окажемся в моём месте силы. Там, где я родилась и выросла. Где в маленьком неприметном доме бабушка печёт самые вкусные пирожки с капустой, которые съедаются прежде, чем успевают остыть. Где нет привычного потока машин, шумных оживлённых улиц и толпы, постоянно куда-то спешащей по своим важным делам.
В небольшом посёлке в семидесяти километрах от города, жизнь идёт совершенно другим чередом. Люди там, словно наевшиеся ленивые коты, никуда не бегут и не торопятся. Живут размеренно и спокойно.
Помню, как окончив школу и поступив в городе в университет, я очень долго привыкала к его бешеному ритму. Казалось, мы никогда не подружимся. Вечная суета, непрекращающиеся движение. Я будто попала в муравейник, совершенно не понимая, как он устроен, не зная его правил.
Меня постоянно тянуло домой. В объятия моей маленькой комнаты, стены которой увешаны кумирами девяностых и знают все тайны своей хозяйки. Где спокойствие окутывает молчаливой тишиной, словно невидимым мягким пледом.
Хочется верить, что и сейчас местное умиротворение поможет залечить и успокоить душевные раны. Для этого я и сбежала сюда. Наверное, ещё немного, и мне смело можно принимать участие в каком-нибудь забеге на длинную дистанцию. Ведь что-что, а бегать от проблем у меня хорошо получается.
Вдумчиво всматриваюсь в порядком замацанное окно, будто вместо деревьев и бесконечных просторов за ним проносятся события последних дней.
Я ушла от мужа. Собрала наши с Артёмом вещи, которые понадобятся на первое время и наконец-то, набравшись смелости, всё ему рассказала. Про то, что больше ничего к нему не чувствую, что не хочу и не могу больше пытаться создавать видимость семейной идиллии. Про то, что изменила. И сделала это не единожды. Умолчала лишь, насколько хорошо мне было в руках другого и что он до сих пор не выходит из головы.
Реакция Лёши была ожидаема. Сначала он сокрушался, как я могла. Засыпал меня не очень лестными эпитетами. Впрочем, я уже привыкла слышать из его уст подобные фразы. Часто в порыве ссор он их использовал. Только теперь собрал свой «особый» словарный запас в кучу и вылил на меня, как ведро помоев.