Уже в 1922–1923 гг. были созданы отделы специального хранения (спецхраны) в Книжной палате, Румянцевской библиотеке (позднее Библиотеке им. В.И. Ленина) в Москве и Публичной библиотеке в Ленинграде для хранения секретной и антиправительственной литературы. С 1923 г. спецхраны из ведения библиотек перешли под контроль Главлита и Главполитпросвета. Постепенно туда же стали поступать практически все эмигрантские и многие иностранные издания. В результате только в спецхране Государственной публичной библиотеки им.М.Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде в конце 30-х гг. было 4 тыс. иностранных книг{145}.
О том, как была организована работа спецхранов, можно узнать из опубликованных материалов Горьковского обллита. Закрытый спецфонд был создан при Горьковской областной библиотеке им. В.И. Ленина в 1936 г. в соответствии с приказом Главлита. К 1947 г. туда было передано почти 18 тыс. экземпляров печатной продукции. Так как каждое издание должно было сохраняться не более, чем в 2 экземплярах, около 4 тыс. «лишних» экземпляров было уничтожено. Своеобразным «ноу хау» Горьковского обллита явилось создание временных, «дочерних» спецфондов, или, вернее, «спецшкафов», — такие спецшкафы были созданы при вузовских библиотеках в годы войны, Временно (т. е. на период войны) помещенная в них литература должна была выдаваться лишь по решению дирекции и партбюро вуза.
В спецфонд поступали книги, газеты и журналы, вышедшие в свет, но впоследствии изъятые Главлитом; издания, выпущенные с соответствующими грифами, например, «для служебного пользования», и иностранные издания, пропущенные Главлитом, но с ограничениями; наконец издания из числа «устаревших, а также не подлежащих выдаче по политическим соображениям», изъятые из библиотек{146}.
Массовые чистки библиотечных фондов начали проводиться с 1923 г., хотя изъятия как таковые в соответствии с инструкциями Наркомпроса происходили и раньше. В журнале «Красный библиотекарь» даже появилась специальная рубрика «К очистке библиотек».
О том, как происходило изъятие не отвечающих господствующей идеологии книг «на местах», российских и иностранных одновременно, свидетельствует протокол 1928 г., сохранившийся (в единственном экземпляре) в одном из провинциальных архивов.
В комиссию вошли представители губоно, губархбюро, губернской библиотеки, ГПУ, гублита, однако реально присутствовали лишь представители губоно и библиотеки. Были подготовлены два списка (несколько сотен книг в каждом) — «Для полного изъятия» и «Для передачи губернской библиотеке». При этом предполагалось «литературу, утвержденную к полному изъятию, разрешить реализовать в Госторге, придав непригодный для прочтения вид или уничтожать на месте»{147}.
Не успели справиться с «чисткой» советских библиотек, особенно в связи с политическими процессами 30-х годов, когда пришлось перевести в спецхраны большую часть политической литературы, изданной в 20-е годы, как возникли новые проблемы.
В 1939–1940 гг. были присоединены Западная Украина и Белоруссия, Бессарабия, прибалтийские страны, а также часть финских территорий. И везде, как в публичных библиотеках, так и в частных домах, как подчеркивалось в письме в «Правду» из Выборга в январе 1941 г., «остались десятки и сотни книг на русском языке, изданных в Хельсинки, Риге, Берлине». При этом само собой разумелось, что «содержание этих книг — антисоветское… В кабинете директора ремесленного училища хранятся явно фашистские книги (на финском языке), которые давно следовало бы изъять»{148}.
В Литве за первое полугодие 1941 г. силами местного Главлита были просмотрены книжные фонды 71 библиотеки, 52 книжных магазинов, изъято около 27 тыс. книг, отобрано для пересмотра 30 тыс.{149}
Помимо географии, на цензуру по-прежнему действовала и политика. Сближение с гитлеровской Германией привело к тому, что в феврале 1940 г. в «Список книг, подлежащих изъятию из продажи и из библиотек» попали труды Н. Корнева «Третья империя в лицах» (М., 1937) и Э. Отвальта «Путь Гитлера к власти» (М., 1933). Причиной послужило то, что автор первой книги «очень остро говорит об изуверстве германского фашизма и непрочности той базы, на которой держится фашизм. В условиях настоящего времени описываемое содержание книги не соответствует нашей внешней политике», а во второй книге «имеется ряд мест, которые сейчас, после заключения СССР договора о дружбе с Германией, нежелательны… Плохо говорится о Гитлере (на многих страницах)»{150}.