А муж все не возвращался, и Присцилла не могла призвать его к ответу.
В итоге Кайл пришел домой только под утро. За это время Присцилла не сомкнула глаз и промучилась в догадках. А когда муж вернулся, притворилась спящей, так и не в силах спросить его о произошедшем.
Девушка проспала до обеда. За это время мужчина успел уйти на работу. И пока его не было дома, Присцилла металась по комнате в попытке объяснить себе, что же все-таки произошло.
- Знаешь, Прис, - ответила ей Челси, после того, как подруга поделилась с ней последними событиями по телефону, - я где-то читала, что в нашей стране тридцать процентов населения - эксгибиционисты, и добрая половина из них - латентные. Может, твой муж еще не понял, что он нудист, вот и привыкает, гуляя по ночам?
- Не знаю, Челси, - прикусив губу, произнесла Присцилла. - Я ведь и спросить его об этом не могу. Неудобно как-то.
- А он что, по-твоему, пописать в лес бегал? И всю ночь туалет искал? Неудобно ей.
- А, может, это на него так луна действует? Говорят, в полнолуние все наши эмоции обостряются.
- Ага. Это у психов так бывает. Так что решай, кто твой муж - любитель наготы или умалишенный.
Да уж, так себе выбор. Присцилла прижала трубку к груди. Что же ей делать? Да, может, ничего и не случилось. Может, его странным действиям есть логическое объяснение. Стоит только спросить…
В дверном замке послышался скрежет ключа. Ее муж вернулся домой.
Присцилла вся сжалась и затаила дыхание. Внезапно в голове всплыли воспоминания их первой встречи и месяцы юной любви. Тогда, когда они были совсем молодыми и клялись в вечной преданности. Тогда, когда она была абсолютно счастлива, а будущее казалось безоблачным…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.НАЧАЛО.ГЛАВА 1
Луна — отражение глаз. Когда двое смотрят
на неё с разных концов земли, они непременно
встречаются взглядами.
Эльчин Сафарли. «Сладкая соль Босфора»
Присцилла Линн Барановски вышла из старого магазинчика антикварных товаров в смешанных чувствах. С одной стороны, она смогла-таки раздобыть подарок для миссис Маккормак, своего арендодателя, женщины преклонных лет, с весьма незаурядными вкусами. Выбрать подарок к юбилею для такой дамы, еще и на зарплату ассистента, было весьма непростым делом. Но, кажется, эта брошь в форме одинокой цапли, сидящей на камне, которая, по словам продавца, некогда принадлежала очень знатному роду Колумбуса, будет хорошим украшением для нарядов старой женщины.
Но из-за покупки подарка девушка опоздала на поезд до Литлрока, небольшого городка, в шестидесяти милях от Колумбуса, где снимала жилье. Пока она не получит ученую степень, а это случится не раньше октября нынешнего года, не может позволить себе жилье в столице штата Огайо. Поэтому Литлрок и славная миссис Маккормак стали для девушки настоящим приобретением.
Присцилла ни на секунду не пожалела, что перебралась из солнечной Алабамы, от ее вездесущей матери на север страны, чтобы работать в университете Огайо. Она правильно сделала, что доверилась профессору Мэтьюзу, с которым познакомилась на форуме в Бирмингеме. Он сразу заметил талантливую девушку - на тот момент еще студентку последнего курса - и предложил должность своего ассистента.
Более того профессор взял шефство над молодой особой, участвовал в написании всех ее научных работ и всячески содействовал ученице в ее работе на кафедре. А славная Джина, супруга профессора, вообще, определила Присциллу в свои приемные дочери, регулярно приглашая на обед и закармливая булочками с черникой собственного приготовления. Эти милые люди заменили ей родителей в чужом Колумбусе.
Сегодня, кстати, она тоже провела два часа после дневной смены в доме Мэтьюзов. Но, если быть честной, далеко не они и даже не подарок для несравненной миссис Маккормак стали причиной опоздания Присциллы на предпоследний поезд до Литлрока. Все дело было в Ти Джее Сандерсе.
Милый, обаятельный Ти Джей был ее лучшим другом вот уже два года, с самого первого дня появления девушки в стенах университета, а по совместительству читал лекции по скандинавской мифологии на факультете этнографии. Этот вечно улыбающийся добродушный человек с курчавыми каштановыми волосами и желто-зелеными глазами казался Присцилле одновременно и удивительным и странным. Было в нем что-то неземное, словно потустороннее.