Мы молчали некоторое время, глядя друг на друга. От воспоминаний о маме и лучшем друге в глазах появились слезы, их оказалось много. Так что уже через пару секунд две соленые дорожки бежали по щекам. Как бы мне хотелось, чтобы мама была сейчас рядом. Она бы все поняла и успокоила, помогла бы принять правильное решение и поддержала. Да, папа тоже понимал меня и даже слишком хорошо. Он очень любил мою маму и, наверняка, хотел много чего сделать для нее и сказать, но... не успел. Их "потом" уже точно никогда не наступит и ему остается только сожалеть о том, что не успел. Наконец, он кивнул и, протянув руку, стал вытирать слезы на моих щеках. Его глаза тоже подозрительно заблестели.
- Не плачь, моя хорошая. Ты во многом права. Ты даже представить себе не можешь, как я жалею о том, что редко говорил Танюше о своей любви. Гораздо реже, чем должен был. Уделял мало внимания, а теперь уже слишком поздно и ее не вернуть. Мне, действительно, не просто принять то, что между вами происходит, потому что... такое никогда и в голову не приходило. Но, если они делают тебя счастливой... я не стану тебя осуждать. По крайней мере, попробую. К тому же, ты уже давно перестала быть той маленькой непоседой, которая любила кататься на моей спине. - Он улыбнулся этим воспоминаниям и я улыбнулась в ответ сквозь слезы. - Ты у меня уже такая взрослая девочка. Можешь принимать самостоятельные решения и отвечать за свои действия. Надеюсь только, что ты не станешь привязываться к этим ребятам, чтобы потом не было слишком больно.
Я кивнула, соглашаясь с его словами, а про себя подумала, что совет его безнадежно запоздал. Я уже привязалась к Мише и Сереже настолько, что от одной мысли о расставании, мне становилось плохо, сердце в груди сжималось и я начинала задыхаться. Но мне придется пересилить себя. Я дам им свободу и они еще будут счастливы с кем-то другим. Не со мной... Возможно, сначала им тоже будет больно, но потом они все поймут и успокоятся. А я... буду жить дальше, но уже без них. Жить только воспоминаниями о каждом проведенном вместе мгновении. Ну, вот! Я что опять плачу? Да что ж это такое со мной в последнее время творится? Я всегда считала себя сильной и умела держать эмоции под контролем. Неужели любовь так меня "расклеила", что я по поводу и без начинаю рыдать, как "кисейная барышня". Я глубоко вздохнула несколько раз, пытаясь успокоиться, и вспомнила одну очень важную вещь.
- Папа, я хотела бы тебя кое о чем попросить. Планировала сама заняться этим вопросом, когда вернусь, но, раз уж ты здесь, то нет смысла откладывать. Дело в том, что у Мишиной мамы серьезные проблемы с почками. Я не знаю точно, в чем там дело, но ей требуется дорогостоящая операция в США. Пожалуйста, помоги им.
Отец недобро прищурился и процедил сквозь зубы:
- Он сам тебе сказал и попросил денег?
- Что? - Я не ожидала услышать на свою просьбу такой ответ. А злость, сквозившая в голосе отца и вовсе выбила меня из колеи. Несколько секунд я растерянно таращилась на родителя, пока, наконец, до меня не дошел смысл его вопроса: папа решил, что Миша спит со мной, чтобы вытягивать деньги. - Нет! Он даже не в курсе, что я знаю об этом. Он никогда не упоминал о своей маме. Это я случайно услышала его разговор с ней.
- Хорошо, - его голос и взгляд немного смягчились, папа вздохнул и устало провел рукой по лицу. - Ты у меня слишком жалостливая и мягкосердечная. Готова помогать всем подряд. А всякие проходимцы этим пользуются.
- Миша не проходимец, папа. Он очень хороший и никогда ничего у меня не просил. - Кроме моей любви, моего сердца и меня самой. Но я не стала говорить это отцу. - И вообще, в кого, интересно, это я такая уродилась? Не в тебя ли, случайно? - Мы рассмеялись. - Ну как, поможешь?