- Теперь она ваша. Но, пока ее не проверит наш доктор, пользуйтесь только ртом. А то мало ли чего она нам притащила. - Мужчины недовольно заворчали, но главный продолжил, - вы знаете правила, в нашем заведении все должно быть стерильно. Поэтому проверяем всех. В остальном ограничений нет, можете делать с ней, что хотите. Может быть позже присоединюсь к вам. Только не покалечьте. Она нужна мне в рабочем состоянии.
Это обрадовало всех, кроме меня. Собственно, мне было все равно. В моем одурманенном лекарством мозге, по-прежнему не возникало и мысли о том, чтобы сопротивляться. Хотя, сопротивление, в данном случае, мне ничем бы не помогло. Меня поставили на колени на диван и наклонили таким образом, что верхняя часть тела и грудь свисала со спинки дивана. Руки опять заломили назад и вверх, что не позволяло мне двигаться. Один из мужчин с расстегнутой ширинкой и возбужденным членом встал перед моим лицом и, заставив открыть рот, вошел в него на всю длину. Второй взял в руки ремень и хлестнул по моим бедрам. Боль обожгла кожу, но я не могла даже закричать, рот мой был занят, поэтому я только вздрогнула. Еще один удар, шлепок чьей-то руки. И еще...
Начался кошмар, который потом долго еще снился мне по ночам, и от которого я просыпалась в холодном поту и с криками. Мужчины по очереди хлестали меня ремнями и руками и насиловали мой рот. Все мое тело болело, особенно нежная грудь, которую нещадно щипали и мяли. Бедра, спина и промежность горели от беспощадных ударов. Голова кружилась из-за недостатка кислорода. Я перестала соображать, где я вообще нахожусь и что происходит. Очень скоро все удары для меня слились в один нескончаемый поток боли и унижения. В голове крутилось только непонимание: "За что? Почему они это со мной делают? Чем я заслужила такое обращение? Я же ничего плохого им не сделала".
Не знаю сколько это продолжалось, мне показалось, что этот кошмар длится целую вечность. Но в какой-то момент боли оказалось слишком много для того, чтобы я могла ее выдержать и меня, наконец-то, накрыла спасительная темнота.
Сергей
Я приду к тебе на помощь.
Я с тобой, пока ты дышишь.
Было так всегда, ты помнишь?
Будет так всегда, ты слышишь?
А. Свиридова, "Я приду к тебе на помощь"
Я чертовски замерз, голова болела так, что казалось вот-вот лопнет, а руки почему-то не слушались. Ног я вообще не чувствовал. Даже веки не открывались, словно налитые свинцом. Что за хрень со мной происходит? Как я мог так напиться? Хуже всего было то, что я не помнил повода для пьянки. Я с большим трудом открыл глаза и понял, что сижу за рулем собственного автомобиля, который (слава Богу!) стоял на парковке. И куда это я собирался ехать в таком состоянии? Совсем из ума выжил, придурок! Чтобы хоть немного согреться, я начал потихоньку шевелить руками и ногами. Постепенно онемевшие конечности начали согреваться и через несколько минут, я был почти в полном порядке, если не считать жуткой головной боли и полного провала в памяти. Рядом кто-то тихонько застонал. Я повернул голову, отозвавшуюся резкой болью, и только сейчас заметил на соседнем сидении крупного мужчину, показавшегося мне смутно знакомым. Мужчина, похоже, был в отключке. Наверное, это я с ним "бухал". Он снова застонал и очень тихо сказал:
- Маша...
И тут воспоминания накрыли меня, как снежная лавина в горах. Маша! Черт! Черт! Не может быть! Превозмогая боль и слабость, я оглянулся на заднее сидение. Конечно, оно оказалось пустым. Я зарычал от досады и с силой потер лицо, заставляя мысли быстрее шевелиться. Я вспомнил как шёл по темной парковке с ключами в руках, потом резкая боль в шее и темнота. Судя по тому, что Миша мирно отдыхал рядом, а Маши на горизонте не наблюдалось, с ним проделали тот же номер, что и со мной, и похитили нашу девушку. Черт возьми! Да как же так? Мы же все рассчитали, а этот засранец обошел нас. Он начал действовать раньше, чем мы думали. Идиоты! Надо было просчитать и этот вариант.
Я посмотрел на часы. Они показывали 3:38. С праздника я ушел незадолго до полуночи. Это я отдыхал три с половиной часа. Да за это время ее могли увезти куда угодно, хоть на Луну. Думать о том, что Машеньку давно могли убить, совсем не хотелось. Успокаивал себя тем, что, если ее хотели убить сразу, то ни к чему было тратить силы на нас с Мишкой: застрелить человека на пустой стоянке, не выходя из тени, проще простого. Значит, она нужна им для чего-то еще, причем, живая.