Подхожу к итальянскому ресторанчику. Уже через стекло вижу Диму, вижу, как он тщательно натирает столы, и почему-то улыбаюсь. Я прикусываю губу и, не смотря на тяжесть в груди, захожу внутрь. Здесь приятно пахнет, свет тусклый, уютный. Стены украшены картинами, толстыми шторами, канделябрами. Столики разделяют между собой шкафы с книгами, и мне кажется, будто я попала не в кафе, а в библиотеку. Весьма оригинальную. Я сажусь в глубине зала, неуверенно подпираю подбородок и осматриваюсь: что на этот раз мне подготовила жизнь? Какие сюрпризы? Я живу в нескольких шагах от этого ресторана, но еще ни разу в нем не была. А здесь ведь так славно. Укромное место, создающее иллюзию того, будто за окном прекрасная Венеция.
- Здравствуйте, мэм!
- И здравствуйте, мэм.
Вскакиваю от неожиданности. Поворачиваю голову вправо, замечаю перед своим столиком двух официантов, поразительно похожих друг на друга и ошеломленно вскидываю брови. Парни широко улыбаются, прямо держат спины, смотрят на меня, разглядывают. И мне ничего не остается, как потерять дар речи.
- Эм, - морщусь и выпаливаю, - здравствуйте. Но я еще ничего не выбрала.
- Точно? – один из официантов хитро жмурится и оборачивается в сторону Димы. Мои щеки мгновенно вспыхивают. Я открываю рот, чтобы что-то ответить, и тут же его закрываю. Просто не знаю, как оправдаться, да и стоит ли. Лишь моргаю глазами, сканирую довольные лица близнецов и катастрофически тщательно думаю: что же делать.
- Как поживаете, Мира? – присаживаясь напротив, спрашивает меня один из парней. Не передать словами моей растерянности. Я хочу ответить, правда, не успеваю. – К слову, ту надпись рисовал я.
- Ах, ну, а кто самолетики целую ночь делал? – вмешивается второй. - Не забыл упомянуть?
- Сам упоминай.
- А тебе, что сложно? Раз решил хвастаться, мог бы и про меня сказать.
- Не начинай.
- Сам начинаешь.
- Эй вы кто вообще? – я недоуменно расширяю глаза. Разглядываю странных близнецов с одинаковыми длинными носами, в зеленых фартуках и белых кедах. У них даже волосы идентично уложены, как под копирку. Может, у меня двоится в глазах? Моргаю. Нет. Один из парней - за столом. Другой стоит рядом, мнет пальцами меню.
- Сережа.
- Женя.
- Мы знакомы?
- Лично? Нет. – Отвечает тот, что сидит напротив. – Но очень бы хотелось.
- Знаешь того парня? – второй близнец указывает в сторону Димы, и я неуверенно киваю. – Так вот, этот замечательный человек, друг, брат, чей-то сын, конечно, не заставляя и не принуждая нас, попросил ему помочь. Сказал, нужно срочно сотворить чудо.
- Собственно, чем мы и занимались целую ночь.
Растерянно улыбаюсь, складывая пазлы воедино. Выходит, самолетики с крыши пускали двое этих странных близнецов, безумно быстро разговаривающих и сражающих наповал своими отсутствующими комплексами. Ну, конечно. Я ведь знала, что Дима не справился бы в одиночку.
- Вам понравилось чудо?
- Да, спасибо, - вскидываю руки и смущенно приподнимаю плечи, - вы здорово потрудились, ребята. Я даже не знаю, как вас отблагодарить.
- О, не стоит, Мира. Одной вашей улыбки достаточно.
Теперь я багровая. Принимать комплименты – удивительная способность, которой я, к сожалению, не обладаю.
- Вы, эм, - робко заправляю за ухо локон волос, - вы с Димой вместе учитесь?
- Я просил Бога свести нас с шикарной блондинкой, но, вместо фигуристой одноклассницы, он подослал нам этого странного типа.
Усмехаюсь. Скрещиваю на груди руки и протягиваю:
- Серьезно?
- Естественно.
- Идет! Так, все-все, - один из парней хватает второго под мышки и стаскивает вниз. Тот выругивается, правда, не присаживается обратно. – Если спросит – мы ничего тебе не говорили, ясно?
- Ясно.
- Серьезно, - официант наиграно хмурит брови, вскидывает руки и начинает ими вертеть перед моим лицом, будто читает заклинание - ты нас не видела…
Затем, рассмеявшись, близнецы трусцой отбегают в сторону комнаты для персонала и скрываются за металлической дверью, оставив меня в полном замешательстве.
Несколько секунд действительно нахожусь в неком трансе. Мой мозг настолько сильно отвык от общения с людьми, что сейчас впадает в некий ступор. Не замечаю, когда подходит Дима. Просто вдруг чувствую, как кто-то встряхивает меня за плечи и отмираю.
- Что?
- Ты здесь? – парень придвигает ко мне стул, садится совсем рядом. Он улыбается, как всегда криво, но так знакомо. – Столкнулась лицом к лицу с моими личными глобальными катастрофами?
- Наверно. – Недоуменно морщусь и улыбаюсь. – Они такие…, такие быстрые.
Дима лишь пожимает плечами. Подпирает рукой подбородок и признается:
- Рядом с ними я чувствую себя заторможенным. Они будто бегают, крутятся, болтают, делают что-то в ускоренной перемотке, а я тяжело и растяжно зеваю, к примеру, или иду по квартире, переставляя ноги так же грузно, как Годзилла из фильма девяносто восьмого года.
Смеюсь. Повторяю позу парня и хитро сужаю глаза. Гляделки. Правила просты, правда, к чему они, если отворачиваться никто не хочет?
- Подождешь меня?
- Подожду.
- Я постараюсь недолго.
- Мне некуда спешить.
Дима как-то странно сканирует мое лицо, кладет голову на стол и улыбается.
- Что? – Смущенно прикусываю губу, - что так смотришь?
- Ничего.
- Ну, конечно.
- Правда.
- Дим.
- Мира.
Сдерживаю улыбку. Приподнимаю подбородок и делаю вид, будто совсем не сражена его особенным талантом приводить все мое существо в состояние невообразимой горячки.
Когда в книгах рассказывают о любви, там пишут, что время замедляет ход, что вокруг все преображается, становится иным – авторы лгут. Ничего не меняется в окружающих нас вещах, абсолютно. Меняешься ты сам. Твое состояние и твои чувства. И ты можешь обманывать себя сколько угодно, будто дело в особенном освещении, которое вдруг стало другим, или в месте, где вы находитесь именно сейчас в данную секунду, хотя раньше в нем ровным счетом не было ничего уникального. На самом деле изменениям подвергается твое видение мира, твои ощущения, твои суждения, и, да, возможно, время замирает. Только не в реальной жизни, а в твоей голове.
Я продолжаю смотреть на Диму. Он продолжает смотреть на меня. И вечность отнюдь не во времени, которое внезапно изменяет свою калибровку. Вечность между нашими лицами, строго в наших одинаковых, похожих мыслях.
- Мне пора работать.
- Иди. – Я моргаю, чтобы как-то освободиться от забвения и бросаю взгляд на книжный шкаф, словно изгородь отделяющий меня от остальных людей. – Я почитаю что-нибудь.
- «Мизери». – Дима подмигивает и улыбается. – Неплохо было бы иметь в своем анонимном клубе любителей Кинга тебя, Мира.
- Непременно подумаю об этом.
Парень оставляет меня, через несколько минут приносит чай и блинчики с мясом. Я люблю его желание сделать мне приятно. Это окрыляет. Будто раньше я была прикована к земле равнодушием и лицемерием окружающих, а теперь я свободна, благодаря его способности делиться со мной своим светом. Дима словно лишний раз доказывает: люди – разные, среди них есть те, кому не плевать. И я действительно начинаю в это верить.
В жизни происходит столько плохого, столько ужасного, и как же важно каждому иметь рядом с собой вот такого вот «Диму»: человека, который смог бы поднять на ноги тогда, когда это кажется невозможным. Я невольно рисую идеальный портрет, идеального парня, у которого судьба иная, легкая, ну, или, по крайней мере, терпимая. Когда же озарение снисходит на мою голову, и я вспоминаю, что Дима потерял сестру, меня поглощает ужас. Разве у спасителей могут быть собственные проблемы, недуги? Ведь кажется, что все эти герои – люди, не обременённые обычными человеческими трагедиями. Как же я ошибаюсь. Украдкой наблюдаю за парнем и осознаю: именно благодаря тому, что он пережил – он стал тем, кто он есть. В конце концов, спасителями становятся те, кто в свое время сам нуждался в спасении.