Я проскочил перекрёсток, с которого Ольга начала своё путешествие, и немного сбавил скорость. Вдруг она отправилась мне навстречу? Да и дорога стала более извилистой, поднимаясь в гору. Наконец далеко впереди показались первые огоньки поселения, ворота которого всегда ярко освещены и видны издалека. По другую сторону дороги здесь большая арабская деревня, но в ней огней почти нет – с наступлением темноты местные жители ложатся спать. Вероятно, не спят в здешнем покое и тишине только совсем уже отмороженные перспективные террористы, набивающие взрывчаткой пояса смертников в своих потаённых подвалах. Но к дороге они вряд ли рискнут приблизиться – движение ночью практически прекращается, а постоянно патрулирующие местность армейские джипы вряд ли для них лёгкая добыча.
А вот и Ольга, настороженно присевшая на придорожный камень. Вижу, как она поёживается от прохлады и вглядывается в приближающиеся огни фар.
– Ну наконец-то, – облегчённо вздыхает она, усаживаясь со мной рядом, – а то я уже решила, что буду куковать тут до рассвета.
– Как же ты так умудрилась, мать? – усмехаюсь я. – Тебе говорили подождать тремп на перекрёстке, а ты отправилась в поход самостоятельно.
– В этом есть какой-то криминал? – Ольга удивлённо смотрит на меня и тянется за сигаретой из моей пачки. Свои-то она выкурила, пока ожидала меня, сидя Алёнушкой на камушке.
– Криминала нет, но… – я пожал плечами и включил зажигание. – Понимаешь, здесь не принято своими ножками передвигаться по дорогам. Арабы – те могут, для них опасности никакой. А мы… Вот наши и не хотят подвозить. Не за ту приняли.
– Но у меня же внешность совсем не арабская! – протестует Ольга. – Какие могут быть сомнения?
Внешность Ольги и в самом деле чисто русская, тем более из евреев у неё только бабушка, вся же остальная родня – коренные уральцы.
– Понимаешь, – принимаюсь втолковывать я, – очень многие арабы учились в Советском Союзе и привезли оттуда русских жён. Так эти дамочки не только нахватались ненависти к евреям от своих благоверных, но и стали ещё большими антисемитками, чем мужья.
– Отчего это так? – недоумевает Ольга. – Хоть я и в разводе со своим мужем, а он, как ты знаешь, еврей в стопятидесятом поколении, но ведь не превратилась же в антисемитку! А уж поводов для этого предостаточно. Кровушки из меня мой бывший муженёк попил похлеще, чем иной араб…
– То-то и оно, – усмехаюсь я, – ты живёшь в относительно комфортных условиях даже после развода, а эти дамы погрузились тут в такую грязь, что им раньше и не снилась.
Хотели через мужа-иностранца выбраться на свет божий, Запад поглядеть, а вляпались в такое дерьмо… Вот и завидуют таким, как ты. Но ничего изменить не могут даже в перспективе. Ребятишек нарожали, и назад им дороги нет.
– Да-с, – Ольга выпустила струю сигаретного дыма и задумалась. – Ну и куда мы сейчас поедем?
– К твоим друзьям в поселение.
– А солдат на воротах?
– Как-нибудь объяснюсь с ним. Покажем ему твои документы, и он поймёт…
Поздним вечером мы пили чай у Ольгиных друзей из поселения, которые и в самом деле оказались очень милыми и приятными людьми. Хозяин дома Ави, отставной офицер-парашютист, работал на стройке в Иерусалиме. Его жена Галя училась вместе с Ольгой в Уральском университете, но сейчас не работала, потому что найти работу в поселении не так просто. Да и вообще учительнице русского языка и литературы найти что-нибудь близкое по специальности тут весьма проблематично. Если уж отставные парашютисты работают простыми каменщиками…
– Пора, наверное, отправляться спать, – вздохнул Ави после второй чашки чая и перевернул её вверх дном. – Так у вас, русских, кажется, делают, когда больше не хотят пить водку?
– Так, да и чай не водка – много не выпьешь! – рассмеялись мы и встали из-за стола.
– Пойдём на воздух, покурим, – позвала меня Ольга. – Оставайся здесь, переночуешь. Куда ты на ночь глядя?
И в самом деле, было уже довольно поздно, и если возвращаться домой, то дорога займёт не меньше часа, а там несколько часов на сон, и снова возвращаться сюда. Ну, не точно сюда, а в соседнее поселение.
– Хозяева не обидятся? – спросил я.
– Нет, ты же видишь, какие они люди.
Мы ещё долго сидели с Ольгой и курили, глядя на луну и редкие мерцающие огни под горой. Было настолько тихо, что мы слышали, как ветер покачивает ветки молодых ёлочек, спускающихся вниз от крайних домов к ограде.