– Странные они какие-то всё же люди, – задумчиво проговорила Ольга, – не пойму их. То всей душой к тебе, а то даже близко к воротам не подпускают.
– Ну, причины-то тебе ясны, – ответил я, – жизнь их вынудила.
Ольга помолчала, а потом вздохнула:
– И всё равно не пойму. В голове не укладывается. Словно в разных мирах живём…
Некоторое время она разглядывала холмы, на многие вёрсты расстилающиеся вокруг, но во мраке были видны лишь редкие огни на горизонте, но и те потихоньку тонули в спускающемся тумане. Неожиданно зевнув и потянувшись, Ольга привстала и вдруг затянула тоненьким девичьим голоском:
Степь да степь кругом,
Путь далёк лежит…
На глазах у меня почему-то навернулись непрошеные слезинки, но я знал, что Ольга не увидит их в темноте. А если увидит, то наверняка ничего не скажет.
Поэт, музыкант, член Союзов писателей Израиля и Москвы, журналистов России.
Окончил Ростовский государственный музыкально-педагогический институт по классу альта (ныне Консерватория им. С.В. Рахманинова) и филологический факультет Ростовского государственного университета. Работал артистом и директором симфонического оркестра Ростоблфилармонии. Был солистом концертного отдела Федерации еврейских общин России. Награждён медалью «Профессионал России».
Его первый поэтический сборник «Ты и я» стал лауреатом фестиваля «8-я Артиада народов России» (Москва). Автор поэтических циклов: «Иудейский», «Хроника беды», «Абрисы», «Города и страны», «Вехи любви», «Басни и притчи», сборника новелл, более 2000 афоризмов и эпиграмм под общим названием «Хентики». Автор более 100 песен, многие из которых стали хитами российской эстрады и исполнялись в телефильмах. В 2015 году его поэма «Боль Земли» для симфонического оркестра, детского и смешанного хоров (музыка композитора Игоря Левина) стала лауреатом конкурса им. Д.Д. Шостаковича.
Здравствуйте, Евгений Александрович!То, что жизнь – подобье шапитоИли, в лучшем случае, театра, ВыЗнаете, пожалуй, как никто.
Амплуа Вам ведомо любовника,Что любому к чести из мужчин,И, ни на мгновенье, не чиновника,Хоть, наверно, был тому почин.
Пишут ныне ушлые газетчикиМассу запредельных небылицО партийцах и антисоветчиках,О парящих ввысь, лежащих ниц,
И смакуют, что в числе участников,Вкладывая душу в ярый стих,Были всех чужих Голгоф и праздников(Думаю, что чаще средь своих).
Во Вселенной век – одно мгновение,Бусинка средь Млечного Пути,Но за поколеньем поколениюСуждено дорогами идти
Соньки, декабристов, Изи КрамераИз такой любимой «Братской ГЭС»,Чтоб взрывались газовые камерыВ толпах новоявленных СС,
Чтобы мир, измученный джихадами,Вновь обрёл покой, а с ним уют,Чтоб любовь бурлила водопадамиТам, где «снеги белые идут».
Плоть и дух друг с другом рьяно борютсяИздавна, на совесть, не за страх.Денно пусть за Вас и нощно молятсяВ синагогах, кирхах и церквах!
Я прошу того, кто правит Вечностью,Сил Вам дать вести с цинизмом бой,И мечтаю, чтобы в бесконечностиОн услышал тихий голос мой.
P.S. …И восстали павшие в душе моей,Тлеющий костёр раздув в пожар.Истово поёт кадиш седой еврей.Слёзы. Боль. Менора. «Бабий Яр».
Конский волос лишить канифоли,И струна со смычком замолчат.Без любви, и надежды, и волиДуши в клетке беззвучно кричат.
Где-то мир, равнодушный, огромный,С оголтевшей чредой новостей.В нём, спешащие к солнцу, хоромыВосстающих из грязи князей,
Достиженья безоблачной мысли,Сны до времени дремлющих бомб,И грозящий артерии жизниГеноцида томящийся тромб,
Кровь на древе содружества наций,Рты голодных, но верных траншей,Палестинский юнец-камикадзе,Рвущий в клочья еврейских детей.
Души всё же мечтают о небе.Им ворваться б в бескрайний просторИ увидеть широкие степиВ окруженьи незыблемых гор.
И на этом эпическом фонеСуть явлений постичь без прикрас,И услышать одну из симфонийМузыканта с фамилией Брамс.
Осенней ночью приутих Монмартр,Как, впрочем, вся французская столица,Лишь падали, кружась, с каштанов листья,Собою украшая тротуар.