У нас этой самой свободы не так уж и много. Поэтому я стараюсь не давать им повода ограничивать ее еще больше.
Мы все стараемся.
Зак шагает рядом со мной, когда мы проходим мимо членов съемочной группы. Его волосы снова в беспорядке и свисают непокорными волнами на все еще влажный лоб.
– Ты в порядке? – спрашивает он, задыхаясь.
Мои щеки покраснели. Я уже забыл о том, что чуть было не упал.
– Да, все в порядке, не думаю, что кто-то заметил, – шепчу я.
– Какая разница, заметили ли люди, я просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке.
– Я в норме, забудь.
– Почему бы ему не быть в порядке? – спрашивает Энджел, прокладывая себе путь между нами и обнимая каждого за плечи. Учитывая, что Энджел на полголовы ниже меня, а Зак выше шести футов, для него это нелегкая задача.
– Мы закончили. Завтра едем домой!
– На четыре дня, – язвительно замечает Джон, шагая в ногу с нами.
– Ага, спасибо, Капитан Очевидность, но я умею считать, – говорит Энджел, косясь на Джона. – Во-первых, я возьму четыре дня отдыха, если смогу их получить, и, во-вторых, в течение этих четырех дней произойдет самое большое событие в вашей жизни.
– О, твой день рождения теперь важнее, чем «Грэмми»? – спрашиваю я.
– А Billboard Music Awards? – добавляет Зак, ухмыляясь.
– И то и другое, – произносит Энджел. – Там будут павлины.
Джон фыркает, но ухмылка пропадает с его лица, когда Энджел бросает на него взгляд.
– Я все еще могу отозвать твое приглашение, – говорит Энджел.
– Нет, пожалуйста, я просто не могу пропустить павлинов.
Джон поворачивается в сторону Энджела и начинает пятиться назад, сложив перед собой ладони в умоляющем жесте.
– Ты ходишь по очень тонкому льду, Брекстон.
Мы доходим до раздевалки, где ждет наша команда, чтобы помочь нам переодеться. Рядом стоят четыре переносные стойки для одежды, и по мере того, как нам помогают снять сценические костюмы, одежду помечают и развешивают в правильном порядке на вешалки, чтобы сдать в химчистку. Им приходится тщательно отслеживать десятки нарядов: кто, что и когда из нас четверых надел. Они делают эту работу так же легко и просто, как и мы свою, но я совсем не завидую их головной боли.
Как человек, выросший в музыкальном театре, я уже привык снимать костюмы после представления. Разница лишь в том, что во время гастролей мы меняем один образ на другой: мы не можем переодеться в любой момент, когда на нас нацелены объективы камер. Chorus Management определил наши роли еще много лет назад. Когда наши стилисты не перебирают огромное количество сценических образов для шоу, они составляют и покупают для нас повседневные наряды, чтобы мы выглядели подобающим образом, когда представляем группу. А мы всегда это делаем.
По сути, наша одежда и наши образы показывают нашу личность. Только не настоящую.
Зак – кто-то вроде плохого парня: кожа, ботинки, рваные джинсы и столько черного, сколько они могут на него надеть. Энджел – веселый, невинный дурачок, поэтому в его образе много цвета и ярких принтов, и ничего, к его огорчению, слишком облегающего или даже отдаленно сексуального. Джон – харизматичный ловелас, поэтому для него золотое правило образа – при любом случае продемонстрировать все имеющиеся мускулы.
Что касается меня, то я – неприметный парень с красивым лицом, доступный, безопасный и непримечательный. Большая часть моего гардероба заполнена свитерами с вырезом и кашемиром теплых нейтральных оттенков, призванных сделать мой образ мягким и приятным. И, конечно, нет смысла выглядеть безобидно и непримечательно, если ты так себя не ведешь, поэтому мои правила ясны. Никаких упоминаний о моей сексуальности в интервью, никакой демонстрации на сцене, никаких громких заявлений и уж точно никаких публичных отношений. Я – чистый холст, на котором поклонники могут нарисовать личность своей мечты. Запасной вариант для тех, чьи вкусы не были удовлетворены другими тремя участниками группы.
Противоположность тому, кем меня воспитали.
Но как бы скрытны мы ни были, интересно то, что наши самые преданные фанаты часто видят нас насквозь. Те, кто следит и поглощает все, что связано с группой. Я видел, как они описывают наши характеры в Сети. Их видение гораздо ближе к истине: чувствительный, милый Зак или осторожный Джон. Дикий, веселый Энджел или мрачный и саркастичный перфекционист Рубен. Я видел, как они спорят с другими фанатами в интернете, поскольку обе стороны настаивают на том, что знают нас настоящих. Конечно, это не так, потому что они вообще нас не знают, как бы им этого ни хотелось. Но некоторые видят все более отчетливо. Они видят нас и все равно остаются. Они видят нас, и, похоже, мы нравимся им больше, чем кому бы то ни было.