— Видишь ли, Артемис… — Пенелопа строго посмотрела на брата. — Ты должен понять.
— Я выясню, кто это сделал, — перебил юноша. — И не пытайся, меня остановить.
Ах, как ей хотелось и впрямь запереть его в кладовке! Но она знала, что это невозможно.
— Только обещай мне, что будешь осторожен, Артемис.
— Я всегда осторожен.
Это была ложь, и они оба о том знали. Уэрлоки редко бывали осмотрительны. Пенелопа мысленно пообещала себе, что будет еще лучше присматривать за своими мальчиками. Внутренний голос сообщил ей, что она будет переживать также за Радмура, но она игнорировала этот голос. Радмур — взрослый мужчина, и он помолвлен с Клариссой. И вообще может сам о себе позаботиться.
— Ты действительно решил выяснить, почему мисс Уэрлок похитили? — спросил Корнелл, заходя следом за Эштоном в его кабинет (все четверо друзей снова пришли к нему).
— Да, решил, — ответил Радмур. Он налил себе бренди и жестом пригласил друзей угощаться. — Я должен это сделать уже хотя бы потому, что она дочь маркиза. В ее семье, судя по всему, избыток плодовитых мужчин, — проигнорировал смешки приятелей виконт, — но ясно, что постоять за нее некому. Я уверен, что эти мальчики готовы все для нее сделать, но они, в конце концов, всего лишь дети. — Он уселся в кресло, а ноги закинул на столешницу.
— Выходит, ты решил, что мы должны взять ее под защиту?
Окинув друзей взглядом — те расселись в креслах и на диване, — Эштон кивнул:
— Да, я так решил. У меня есть сестры, и мне становится жутко при мысли о том, что могло с ней случиться. Я тогда даже не прислушался к ее словам, а ведь считаю себя разумным и порядочным человеком. Когда в голове у меня прояснилось, я осознал, что не только слова Пенелопы указывали на ее невинность и ее происхождение. Я просто не хотел замечать очевидное. И теперь мне надо выяснить, кто приказал ее похитить.
— А я хочу знать, зачем тебе это, — проворчал Брант. — Ведь у нее нет ничего, кроме десяти маленьких мальчиков — побочных детей ее сородичей — и дома в не очень-то приличном районе. Так какая же причина?.. Неужели неудовлетворенная похоть?
— Давай на время забудем про похоть, — проговорил Эштон. — Похоже, что Хаттон-Муры действительно прячут ее на чердаке — словно сумасшедшую тетушку. Но почему они так с ней обращаются? Разве не ее мать помогла им выбиться в приличное общество? Разве не благодаря ее матери их приняли в обществе?
Корнелл внезапно выпрямился.
— Да, верно. Там был ее дом. И были ее деньги, ее доброе имя. Так почему же не ее дочь, не мисс Уэрлок, унаследовала все богатство своей матери?
— Возможно, ее матери просто не хватило ума уберечь свое состояние от жадных лап барона, — пробормотал Эштон, пожав плечами. — А может, смерть ее отца была внезапной и он не оставил завещания… Хотя нет, разумеется, завещание есть. Как только у человека появляется титул, все его родственники — и близкие, и дальние — начинают донимать его, требуя составить завещание. Я думаю, к Хаттон-Мурам стоит присмотреться повнимательнее.
— И к покойному маркизу Солтервуду — тоже. Возможно, он разбрасывался своими деньгами так же беспечно, как и своим семенем.
— Вам ни к чему это знать, — заявил виконт. — И вообще вся эта история не имеет ни к одному из вас никакого отношения. Я едва не обесчестил ее, вы же не сделали ей ничего дурного.
— Эта женщина заботится о десятерых бастардах только потому, что в них течет ее кровь, — пробормотал Брант. — Как я могу называть себя джентльменом, если не протяну ей руку помощи, когда она в ней нуждается?
Все выпили за Пенелопу и за ее доброе сердце, в котором нашлось место для тех, от кого отказались родные матери. Потом они принялись обсуждать, какую именно информацию им следует искать. Эштон не мог избавиться от мысли, что к похищению Пенелопы напрямую причастны его невеста и ее брат. Словно кто-то нашептывал ему в ухо зловещие слова. Давно пора ему самому заняться Хаттон-Мурами, вместо того чтобы перепоручать это другим.
Глава 6
Пронзительный визг словно вонзился Эштону в мозг, лишив его удовольствия насладиться сладкой утренней полудремой. Он застонал и накрыл голову подушкой. Но разве подушка могла отгородить его от шума, создаваемого целой армией возбужденных женщин, и от грохота, производимого множеством коробок, саквояжей и сундуков? Эштон выругался сквозь зубы. К нему приехали родственники, и приходилось с этим мириться.
— Вы еще спите, милорд?
А вот и его слуга…
Осторожно выглянув из-под подушки, Эштон обнаружил, что Коттон стоит прямо над ним. К счастью, Коттон принес ему лекарство от похмелья — неизбежного следствия ночных возлияний с друзьями. Виконта ужасно мутило, но все же он заставил себя приподняться и протянул руку за кружкой. Выпив одним махом целебное зелье, он со стоном повалился на кровать. Теперь следовало дождаться, когда желудок перестанет бунтовать и утихнет сердцебиение.