После Лондонского Глаза мы отправились на Трафальгарскую площадь и посетили Национальную портретную галерею.
— Чарли — художник, — пояснил я Тилли.
— Стремлюсь стать художником, — уточнила Чарли.
— Я действительно хочу увидеть твои работы, — сказал я.
— У тебя будет такая возможность. Может, согласишься мне позировать.
Я был ошеломлен, а Тилли рассмеялась.
— Если ты заставишь Эндрю позировать голым, пожалуйста, никогда не показывай мне картину.
Они тут же устроили веселую словесную дуэль, которая вскоре привела их к разговору о пенисах. Их диалог становился всё грубее и откровеннее, и, пока мы гуляли по галерее, обе хихикали, как школьницы, указывая друг другу на портреты исторических деятелей.
— Думаю, дюймов шесть.
— Я бы дала девятку.
— Разочарование.
Когда игра им наконец наскучила, Чарли зашла в музейный магазинчик и принесла подарок для Тилли: портрет королевы.
— В следующий раз, при встрече с ней, сможешь попросить ее подписать портрет, — сказала она.
После этого Чарли удивила нас, объявив, что заказала нам стол в превосходном ресторане на верхнем этаже.
— Плачу я, — сказала она и, когда мы с Тилли попытались протестовать, ответила, что выиграла в лотерее — в той самой, где надо соскребать защитный слой на карточке, — и теперь ужасно хочет отпраздновать это.
Мы провели середину дня, гуляя по Ковент-Гардену, заглядывая в магазины, где обе девушки искали скидки. Чарли купила себе черный шелковистый топ, а мне — новый джемпер: пятидесятипроцентный кашемир, к тому же идеально выглядевший и сидящий на теле.
К концу дня Чарли сказала, что должна еще раз забежать в один из магазинов, который мы только что посетили, и оставила нас с Тилли наедине.
— Итак? — спросил я.
Тилли подняла бровь.
— Ты имеешь в виду, что я о ней думаю? Она прекрасная. Удивительная. Великолепная и забавная. Где ты ее нашел? Создал в лаборатории, как те парни в «Странной науке»?
Я был взволнован, услышав ее мнение.
— Я беспокоюсь, что она слишком хороша для меня.
— Что же… — Она увидела мое лицо и добавила: — Это всего лишь шутка, Эндрю. Вы потрясающе смотритесь вместе. Приятно видеть тебя таким счастливым.
— Спасибо, сестра… — Я сделал паузу. — А как насчет тебя? Как твои дела в этом плане?
— У меня всё в порядке.
— Ты уверена?
— Почему ты спрашиваешь?
— Даже не знаю. Я просто подумал… мне показалось, что ты на Рождество была не слишком веселой.
Она подозрительно посмотрела на меня.
— Рэйчел что-то сказала тебе? Она вела себя очень подозрительно, когда вернулась после того, как подбросила тебя до станции. Да и сама поездка заняла слишком много времени. Я подумала, что вы там поболтали. И еще она весьма заинтересовалась, когда я сказала, что собираюсь сегодня увидеться с тобой.
— Нет, она ничего особенного не говорила.
— Хм. Ну, я правда в порядке. Я просто встречалась с одним парнем и была расстроена, когда он дал мне от ворот поворот, но я не подавлена, ничего такого.
— Но… — Я решил говорить начистоту. — Рейчел сказала, что ты на антидепрессантах.
Лицо Тилли окаменело.
— Правда? Черт побери, я бы предпочла, чтобы она держала это при себе, — она потерла нос.
— Она беспокоится о тебе, вот и все.
— Итак, вы решили, что должны что-то предпринять, поднять мне настроение? Благотворительность в отношении бедной калеки.
Я чувствовал себя пристыженным. Она говорила громко, люди вокруг на улице оглядывались.
— Тилли, это не так. Рэйчел сказала, что ты пала духом, я почувствовал вину за то, что в последнее время почти не видел тебя. Это не благотворительность. Ты сама отлично знаешь.
Она успокоилась.
— Ладно. Но послушай, да, я была подавлена. Такое случается. Это не то, что можно исправить одним хорошим днем, но это не катастрофа. Я понемногу справляюсь. У меня есть лекарства, которые помогают мне чувствовать себя лучше, и с самого Рождества я в хорошем настроении. Жду Нового года, — она посмотрела куда-то в толпу. — И я очень ценю, что ты пытаешься поднять мне настроение. Сегодня был отличный день, и, несмотря на то что он никак не повлиял на меня в глобальном смысле, я хочу сказать тебе, что ты хороший брат, понял? А теперь обними меня.
Я наклонился, чтобы обнять ее.
— Прости, — прошептал я.
— Ты ни в чем не виноват. Меня не исправишь. Просто будь иногда рядом со мной.