Она фыркнула:
— Похоже, твоя личная жизнь просачивается в работу.
— Да ладно!
— Притормози, Эндрю. Вы с этой пламенной секс-бомбой похожи на пару кроликов на виагре. Хотя это довольно необычно, потому что чаще всего сублимации через искусство способствует как раз сексуальная неудовлетворенность. А у тебя все наоборот.
— Перестань, я чувствую себя неловко.
— И правильно, — она шутливо надула губы. — А вот я в последнее время чувствую себя заброшенной. Мы не виделись уже недели две.
— Знаю, но я занят.
Она бросила на меня пристальный взгляд.
— Почему бы нам не сходить куда-нибудь втроем? Я, ты и Чарли, — она отделила вилкой кусочек морковного торта и отправила в рот. — Ну, если вы, конечно, пообещаете держать руки подальше друг от друга. Не хочется чувствовать себя нелепо. Помни: мое сердце еще не исцелилось.
Я тоже потянулся вилкой, полакомиться ее тортом. Она пыталась шутить, но было видно, что рана, оставленная Лэнсом, еще кровоточит, тем более что ей приходилось каждый день работать в его офисе. А тут еще ей поступила пара угрожающих посланий, наверняка от жены Лэнса, Мэй. Одно — посреди ночи — с пожеланием «сдохнуть от рака». Другое тоже было послано в неурочное время и содержало сообщение, что за ней следят. Я предложил Саше отнести их в полицию. Подобные угрозы вполне пахли уголовщиной, но Саша отказалась.
— Во-первых, я не хочу обсуждать свою личную жизнь с каким-нибудь ухмыляющимся полицейским. Во-вторых, не думаю, что Мэй настолько глупа, чтобы посылать такие тексты со своего телефона. Вероятно, она использует незарегистрированный предоплаченный номер, — она вздохнула. — Все, что я могу сделать, это быть от них подальше и ждать, пока все уляжется.
— Мне нравится идея совместного похода, — сказал я. — И не волнуйся — ты не будешь выглядеть нелепо рядом с нами. Например, во время встречи с Тилли мы с Чарли даже не прикоснулись друг к другу.
— Восхищаюсь твоей сдержанностью.
— Я почти уверен, что ты ей понравишься. И она определенно понравится тебе.
Саша улыбнулась с набитым ртом. А потом, прожевав, уверенно выдала:
— Как может быть иначе?
Но когда я предложил Чарли познакомиться с Сашей, ее лицо исказилось.
— Что случилось?
Чарли только что пришла с работы и сидела за столиком в гостиной с бокалом вина. Там же лежал журнал по искусству.
— Я ей не понравлюсь.
— Наверняка понравишься!
Она не поднимала голову от журнала, сосредоточившись на странице с фотосессией, в которой модели выступали в роли жертв убийств. Одна растянулась в переулке с характерной чертой на горле, другая привязана к стулу, а на голове полиэтиленовый пакет.
— Девушкам я не нравлюсь.
— Не говори глупостей.
— Но это так. Особенно подругам друзей. Я им никогда не нравлюсь.
Это отдавало какой-то глупостью и паранойей.
— Тилли же ты понравилась.
Чарли подняла взгляд от журнала. Она казалась усталой, сейчас ей не хватало обычного блеска и вызова.
— Тилли — твоя сестра. Она как бы обязана принять меня. Или, по крайней мере, притвориться, что она это делает.
— Но почему, по-твоему, Саше ты должна не понравиться?
Она поджала губы.
— Ты иногда такой наивный, Эндрю. Я бы хотела встретиться с Сашей. И хочу познакомиться со всеми, кто для тебя важен. Но я ей наверняка не понравлюсь, — она снова уткнулась в свой журнал. — Вот увидишь.
После ужина Чарли вновь просветлела. Покончив с едой, она заявила, что собирается освежиться, и исчезла в ванной, затем уединилась в спальне. Некоторое время оттуда доносилось ее пение. Честно говоря, пела она ужасно, но мне нравилось, что ее это ничуть не смущало. Сейчас Чарли исполняла песню Кэти Перри, и когда она не могла вспомнить слова, то просто мычала. Через некоторое время она позвала меня войти.
Я застал ее лежащей на кровати в нижнем белье, которого раньше на ней не видел: дорогом, кружевном и снежно-белом.
— У меня для тебя сюрприз, — она кивнула в сторону комода. — Мы будем снимать фильм.
Видеокамера на комоде была развернута в сторону кровати.
— Ты имеешь в виду… секс?
— Угу, — на лице возникла порочная улыбка. — Кое-что особенное, только для меня и тебя. Не волнуйся, обещаю не размещать запись на «Ютубе». И ты тоже должен пообещать, что никому не покажешь.
— Обещаю.
Это было захватывающе. Я разделся до трусов и улегся на кровать. После долгого поцелуя Чарли вскочила, настроила фокус и нажала пару кнопок.
— Мотор! — Раздался ее смешок.
Сначала я чувствовал себя скованно, так как все время помнил о камере. При этом не отпускало странное ощущение, что за мной следит не неодушевленный аппарат, а человеческий глаз, который при этом еще и оценивает меня. Но после поцелуев и нежных прикосновений во мне стало нарастать возбуждение и о съемке удалось забыть.