Разговор зашел о недавней кинопремьере, где по сюжету женщина убила мужа и сумела все скрыть, чем дело и закончилось.
— Совершенное убийство, — объявила Чарли. — А что бы ты сделала, Саша, если бы захотела кого-то убить? Например, своего босса.
Саша усмехнулась:
— Хм… Даже не знаю. Думаю, пришлось бы выдать за самоубийство. Вынудить написать записку, приставив нож к горлу.
— А по мне, лучший способ скрыть убийство — выдать за случайную передозировку наркотиков, — заявила Чарли. — Смерть от несчастного случая.
— Вы двое! Вы ужасны! — воскликнул я.
Потом я мыл посуду, а у Чарли с Сашей завязался вполне светский, хотя и несколько скованный разговор о сериале «Во все тяжкие». Обе уже прилично выпили, и Саша заметно расслабилась. Вскоре она сообщила, что ей пора идти. Мы вызвали такси, потому что я волновался, как она доберется домой пешком в темноте.
— Было приятно познакомиться, — проворковала Чарли, сделав жест, приглашающий обняться.
Саша секунду поколебалась, прежде чем принять эти не слишком искренние объятия.
— Уверена, что скоро увидимся, — сказала она на прощание.
Стоя на верхней площадке, я смотрел, как Саша уходит. Спустившись на один пролет, она вдруг обернулась:
— Ты действительно любишь ее?
Я был поражен:
— Конечно. Она же просто чудо!
На лице у Саши отобразилось такое смятение чувств, словно она услышала, что ее друг переезжает на другую сторону света.
— Она слишком хороша, чтобы быть настоящей.
— Что ты имеешь в виду? — я вспомнил, что сам когда-то говорил нечто подобное о Чарли, но это, казалось, было уже в далеком прошлом.
Саша нахмурилась:
— Не знаю. Но с ней что-то не так.
— Тебя ждет такси.
— Не надо меня ненавидеть, — попросила она.
— Я не буду тебя ненавидеть. Просто ты сейчас пьяна. Созвонимся позднее. — Мне было непросто выглядеть спокойным и сдерживать гнев.
— Ну что, как говорила, так и получилось! — по возвращении услышал я от Чарли.
Мне хотелось сказать, что она не права, но удалось только пробормотать:
— Извини. Обычно она не такая.
Чарли подошла, держа в руке один из моих костылей, и спросила:
— Ты думаешь, я сделала что-то не так?
— Нет, совсем нет. Ты была прекрасна, как всегда.
Она поцеловала меня:
— Ты прелесть.
Легкое прикосновение губ перешло в долгий поцелуй, я прислонился спиной к стене. Когда Чарли оторвалась от меня, она тяжело дышала, грудь вздымалась и опадала.
— Пойдем в постель.
В спальне уже горели свечи. Она стянула платье через голову, пока я сидел на кровати и смотрел на нее, расстегивая рубашку. На ней было красное белье, а кожа цвета молока мерцала в желтом свете. Моя любимая оседлала меня и провела руками по груди, снова поцеловала, расстегнула ремень, потом осторожно сняла джинсы, опустившись на колени на полу, взяла в рот… Ее язык и губы были такими теплыми.
Мои глаза закрылись, и все тело провалилось в состояние блаженства. Чарли пододвинулась ко мне и расстегнула бюстгальтер, встав так, чтобы я мог лизать соски, быстро и резко, как ей нравилось.
— Мне нужно срочно трахнуть тебя, — прошептала она мне на ухо.
Чарли быстро натянула презерватив и направила член в себя. Потом стала раскачиваться, вращая бедрами, увеличивая темп и поглаживая свои груди. Затем вцепилась ногтями мне в плечи, тяжело дыша и активно наступая.
— Что случилось? — вдруг спросила она, вглядываясь мне в лицо.
— Не могу кончить. Это кодеин. Он оглушает, — обмякший пенис выскользнул из нее.
Она задумалась, потом потянулась к ящику и вытащила маленькую бутылочку с жасминовым маслом для массажа, капнула мне на грудь и стала медленно втирать, глядя прямо в глаза. Потом сняла презерватив и отбросила в сторону. Ее теплые руки крепко сжимали меня, чередуя быстрые и медленные движения. Но кончить все равно не удавалось. Чарли как будто обдумывала следующий шаг. Еще час она пыталась разными способами возбудить меня. Шептала на ухо грязные слова, принимала разные позы, меняла скорость и ритм. Я пытался сказать ей, чтобы она оставила свои попытки, что мне не нужно кончать, мне и так очень хорошо. Но она не сдавалась. Наконец, после долгих трудов, когда я был наполовину в экстазе, а наполовину в безумном разочаровании, смешанном с чувством вины и восхищения, Чарли добилась своего.
Потом она лежала рядом со мной, тяжело дыша, а ее тело было покрыто потом, как будто после марафонской дистанции.
— Я люблю тебя, Чарли, — сказал я.