Она слегка улыбнулась, при этом ее рука потянулась к губам. У Рэйчел была привычка прикрывать рот, когда она говорила, как будто ей было стыдно за свои зубы, хотя я не замечал, что с ними что-то не так.
— На самом деле, довольно скучно. В основном сидела и слушала, как родители пререкаются между собой. Родители, они такие… — Она покраснела, поняв, что и кому сказала. — Боже, мне очень жаль.
— Не волнуйся об этом, — сказала Тилли, и я поддержал ее.
Рэйчел посмотрела на мою сумку. Я ехал домой на поезде. Я не любил автомагистрали. Мне вообще не нравилось водить машину, и я избегал этого по мере возможности.
— Подбросить до станции? — спросила она.
— Что? На твоем драндулете?
Тилли за моей спиной захихикала:
— Ты такой цыпленок!
— Мне нужен шлем, — сказал я, и Рэйчел улыбнулась, снова прикрывая рот рукой.
— Вон там лежит запасной. Я иногда беру Тилли на прогулку.
— Это просто потрясающе! — воскликнула Тилли, наслаждаясь моим удивленным выражением лица.
— Тогда у меня нет резона отказываться. Вообще-то, я всегда хотел прокатиться на «Харлее».
Я наклонился, чтобы поцеловать Тилли в щеку и попрощаться.
— Расслабься, Эндрю, — проговорила она. — Думаю, тебе понравится, — она махнула мне на прощание. — Удачи в поиске работы. Ты всегда можешь перебраться сюда, если не сможешь выплатить ипотеку.
— Спасибо, сестренка.
Я оседлал чудовищного «Харлея», сверкающего хромом и черным лаком, и ухватился за боковые стороны сиденья. Мотоцикл стартовал резко, и на мгновение мне показалось, что вот-вот слечу с него, поэтому я вынужден был уцепиться за Рэйчел, а она понеслась сквозь плотный поток машин, двигавшихся в сторону города, нарушая скоростной режим и правила, предназначенные для других, простых смертных. Сердце билось в горле, во рту пересохло, но ощущения были волнующими и до странности сексуальными. Я представил себе, как Чарли выглядела бы в кожаном костюме, таком, как на Рэйчел; воображал, как мы с ней мчимся по американским автострадам и Чарли крепко обнимает меня руками за талию, а ветер развевает и путает ее волосы…
— Ну, что скажешь? — спросила Рэйчел, когда я спрыгнул на землю перед станцией.
Я попытался изгнать из головы образ Чарли в черном кожаном костюме.
— Да, это было весело. И немного страшно.
— Значит, это сильнее тебя, — сказала Рэйчел. — Но стоит попробовать, чтобы понять нас, понять, почему мы считаем это лучшим ощущением на свете.
— А кто это «мы»?
— Такие, как я.
— Ты из «Ангелов ада»? — поинтересовался я.
— Нет, мы не ангелы. Во всяком случае, не настоящие. У нас просто байкерский клуб.
— Понятно. — Я представил людей, о которых говорила Рэйчел: длинные волосы, бороды, татуировки, грубоватая манера держаться.
— Эндрю… — она опустила голову.
О-о, подумал я. Когда кто-то обращается так по имени, это редко предвещает нечто хорошее.
— Да?
— У тебя есть еще хотя бы пять минут до поезда, чтобы поговорить?
— Хм… — я взглянул на часы. — На самом деле, даже пятнадцать. А что такое?
Она сошла с мотоцикла.
— Пойдем, выпьем чая, и я все расскажу.
Значит, о Тилли.
Она взяла две чашки чая в станционном буфете, и мы сели за покрытый жирными пятнами пластиковый столик. Меня раздражало выражение лица и интонация Рэйчел. Что-то не так с Тилли, о чем еще я не знаю?
Рэйчел поводила туда-сюда замком молнии на кожаной куртке.
Заговорив, она избегала смотреть мне в лицо; взгляд ее скользил по комнате.
— Я уже давно хотела с тобой поговорить. Но ты должен обещать, что не расскажешь об этом Тилли. Она будет нервничать и может даже уволить меня.
Теперь я и вправду встревожился.
— Это зависит от того, что ты скажешь.
Она еще подергала молнию, несколько раз поднесла ладонь ко рту и лишь потом заговорила.
— Я беспокоюсь за нее. Ты знаешь, что она всегда была склонна к периодам мрачного настроения и приступов жалости к себе. Но в последнее время ситуация становится все хуже и хуже. Хороших дней стало меньше, чем плохих.
Я был потрясен. Я вообще не знал, что у Тилли бывают такие приступы, разве что изредка, как и у любого человека на свете.
— Я думаю, что доктор перевел ее на новый антидепрессант, но с тех пор, как Джонатан бросил ее…
Я поднял ладони.
— Стоп-стоп, не гони. Антидепрессанты? А кто такой Джонатан?
Она казалась искренне удивленной и в первый раз посмотрела мне прямо в глаза.
— Мне и в голову не приходило, что ты не знал. Я думала, вы с Тилли очень близки.
— Очевидно, не настолько, как я сам думал.