Похоже, что эти слова могут иметь двоякий смысл. Ему приходит это в голову только сейчас, но ему хотелось бы, чтобы Лоретта поняла их в самом рискованном смысле. И она в самом деле понимает их так. Вместо ответа она только улыбается. Лоретте все еще страшно, но ее чувства меняются с удивительной быстротой. Она испытывает одновременно какое-то сладостное ощущение страха и кроткой покорности. Ей кажется, что она сдается под натиском, а между тем она страстно желает этого. Она жаждет бурного, грубого нападения и всем телом тянется к мужчине, который сидит с ней рядом. Но, несмотря на это, Лоретта старается придать разговору самый банальный характер.
Мерсье не подозревает, в каком смятении чувств его собеседница. С недоумением он смотрит, как она машинально оправляет на коленях юбку; дома ему показалось, что она с удовольствием выставляла напоказ кружева своей комбинации. Он уже ничего не понимает и поэтому отказывается рассуждать. Но чувства подсказали то, чего не угадывает рассудок. Голова у него кружится, однако он не может решиться сделать жест, который, вероятно, заставил бы Лоретту упасть к нему в объятия.
Он старается овладеть собой, показать свое равнодушие. Так же поступает и Лоретта. Трудная, восхитительная игра!
Они приезжают в Орли за несколько минут до отлета берлинского самолета. Пассажиры находятся в зале ожидания. Нет никакой возможности поговорить с ними. Мерсье и Лоретта направляются в помещение летного состава. Какой-то служащий останавливает их: чтобы пройти в ту часть аэродрома, нужен пропуск.
— Позовите кого-нибудь из экипажа самолета, — настаивает Мерсье.
Служащий подозрительно на него смотрит.
— Кого же именно?
— Скажите, что я врач из института Пастера и хочу поговорить с кем-нибудь.
Человек раздумывает довольно долго; драгоценные минуты уходят. Затем он качает головой:
— Не имею права покидать пост.
— Тогда пропустите меня! — восклицает доктор.
— Не могу, вам придется подняться, выписать пропуск в дирекции.
— Но это невозможно! Пока я буду расхаживать, самолет уйдет.
Служащий поднимает кверху руки, как бы снимая с себя ответственность:
— Что же я могу сделать? Нужно было приехать раньше.
Мерсье сжимает кулаки. Неужели пропадать всему из-за этого дурня, который знать ничего не хочет, кроме своих правил и запрещений?
Мерсье отказывается вступать с ним в объяснения. Может быть, директор аэропорта окажется более понимающим человеком. Во всяком случае, сейчас надежда только на него.
Доктор передает ампулы Лоретте:
— Держите пакет и ждите меня здесь, — и бежит к помещению директора.
Сквозь решетку Лоретте видно, как экипаж самолета направляется к посадочной площадке. Еще несколько минут — и самолет уйдет. Мысль о том, что сыворотка не будет послана, пугает ее. Она окликает проходящих мима людей. Второй пилот, услышав ее голос, оборачивается. Она делает ему знак. Пилот возвращается и подходит к решетке. Слегка удивленно слушает торопливые объяснения Лоретты. Она так взволнована, что ее с трудом можно понять. Пилоту приходилось уже перевозить медикаменты, но ему передавали их менее сложным способом.
— Кто придет за сывороткой в Берлине?
— Радиолюбитель.
— Его имя?
— Пока еще не известно, но кто-нибудь придет обязательно.
— Как же я его узнаю?
— Он сам подойдет к вам.
— Скажите ему, чтобы он спросил Эрнеста Сирне.
Пилот бегом догоняет своих товарищей.
— Блондинки преследуют тебя даже здесь, — смеется первый пилот Кармон.
Сирне показывает пакет и рассказывает о поручении.
— Ты думаешь, могут быть неприятности в таможне?
— По положению нам запрещено перевозить товары.
— Ведь это же медикаменты.
— А ты в этом уверен? Открывал пакет?
Сирне немного колеблется. Потом пожимает плечами.
— Я ей верю.
Кармон улыбается. Ему двадцать девять лет, он на три года старше Сирне, поэтому он принимает покровительственный тон.
— Веришь только потому, что это женщина, и потому, что она хорошенькая? Ты по крайней мере спросил у нее имя и адрес?
— Не успел.
Теперь он сам жалеет об этом. Как можно быть таким несообразительным! Он разглядывает пакет со всех сторон, в надежде найти на нем имя отправителя. И действительно находит: «Институт Пастера, Париж».
— Видишь? Это ампулы с сывороткой.
— Возможно, но это тебе не поможет отыскать блондинку.
Тем временем Мерсье возвращается к Лоретте, которая все еще стоит у решетки. Доктор в ярости. Он видел, как ушел самолет.
— Вы только послушайте?! Директор на совещании и не мог меня принять, его заместителя нет, а секретарша не решилась взять на себя ответственность. Вот как работают во Франции все эти учреждения! Необходимо поставить в известность всех, пора покончить с этим безобразием! Уверен, что из-за их бюрократических порядков погибло немало человеческих жизней. — Он умолкает, заметив улыбку Лоретты. — А где же пакет?