Механик знаком показывает, что все готово, и Беллами поднимается в кабину самолета.
5 часов 10 минут (по Гринвичу) в БерлинеВ Темпельхофе Сирне не нашел радиолюбителя, который-должен был прийти за сывороткой. Он обратился в камеру хранения, в бюро санитарного контроля, в полицию, в таможню. Никто не слышал о посылке. Бюро Эр Франс закрыто до десяти часов утра. Раньше полудня нет ни одного вылета. Летчик не может забыть умоляющего лица молодой женщины в Орли. Она казалась искренне взволнованной, уверяла, что лекарство будет взято в Берлине связным, который переправит его в Осло. Ему не хотелось бы обмануть доверие незнакомки. Но что он может еще сделать? Для очистки совести поднимается в кабину телефонистов. Случай сыграл с ним злую шутку — человек, разговаривавший с Корбье, только что спустился вниз; его товарищ уверяет, что не слышал ни о каком поручении относительно медикаментов. Удрученный Сирне спускается обратно в холл. Проходит мимо бара, где телефонист играет в кости, заходит в комнату, отведенную для летного состава: его товарищи заканчивают свой завтрак, дожидаясь автобуса, который отвезет их в город.
— Ну что? — спрашивает Кармон. — Тебя надули?
Сирне пожимает плечами. Ничто так не раздражает его, как насмешки, он буквально не выносит их. Однако жизнь в коллективе научила его не подавать виду, что он раздосадован, — лучшее средство избавиться от насмешников. Шуточки сыплются дождем: летчики устали, а зубоскальство помогает прогнать сонливость. Молодая блондинка, остановившая Сирне, была довольно красива; они ревнуют ее к товарищу. Их не огорчает неудача Сирне, успеху которого они завидовали. Остается узнать, кто эта мистификаторша, чего она хотела и что же на самом деле находится в пакете.
Контрабанда? Наркотики? Секретные документы?
Эрнест не решается вскрыть упаковку.
— Всякий может достать упаковочную бумагу института Пастера — это внушает доверие простофилям, — издевается Кармон.
— А ты разве не взял бы пакет, если бы она дала его тебе?
— Я по крайней мере посмотрел бы, что в нем.
Стоит ли колебаться? Раз никто не пришел за посылкой, Эрнест имеет право вскрыть ее. Чтобы рассеять последние сомнения, он говорит себе, что, возможно, найдет внутри какие-нибудь указания, которые позволят вручить посылку адресату.
В распакованной посылке лежат несколько пузырьков, с которых соскоблены этикетки.
— Теперь мы знаем не больше, чем раньше, — говорит кто-то.
— Надо сдать на анализ, — предлагает другой.
— А если ты просто отнесешь посылку в полицию? — советует стюард.
— Нет, нет! — восклицает Кармон. — В этом случае Сирне придется объяснить, почему он провез пакет контрабандой. Таможенники не ценят галантность.
Но Сирне не слушает их; бросив быстрый взгляд на визитную карточку, которую в этот момент подает ему служитель, он радостно вскрикивает:
— Дора?
Через открытую дверь очаровательная молодая брюнетка делает ему дружеские знаки. Взгляды всех присутствующих тотчас обращаются к ней.
Сирне весело прощается:
— Привет!
Идет к двери, но Кармон останавливает его, показывая на распакованную коробку:
— Ты забыл свою сыворотку.
Сирне легкомысленно отвечает:
— Я оставлю ее здесь. Может быть, кто-нибудь придет за ней.
Однако Кармон не отпускает его:
— Если кто-нибудь и придет, то он будет спрашивать именно тебя. Что же мы будем с ней делать? Мы ведь не можем оставить ее на столе. Ты взял на себя ответственность, так не бросай дело на полдороге.
Летчики хитро перемигиваются. Сыворотка их не интересует, но они довольны, что Кармон нашел способ задержать товарища. Красивая девушка подождет. Сирне торопливо, кое-как запаковывает сыворотку.
— Подожди, я помогу тебе, — предлагает Кармон.
Но ясно, что Кармон нарочно затягивает дело. Сирне теряет терпение, вырывает посылку из рук Кармона, прячет к себе в портфель.
— Принесу ее обратно завтра утром, — объявляет он уходя.
— Не опаздывай, — кричит ему вдогонку капитан.
— Будь спокоен, я никогда не опаздываю.
Он скрывается за дверью.
— Кто эта Дора? — спрашивает стюард.
— Немецкая курочка, — небрежно отвечает Кармон.
— Красивая, — вздыхает капитан.
5 часов 15 минут (по Гринвичу) в ТитюиСон одолевает людей. Но они не могут спать.