– Клэр, – так же тихо проговорил Арчибальд, – я не знаю, можно ли будет это сделать.
С минуту он смотрел на дочь так, словно хотел что-то объяснить ей, но не знал, с чего начать.
– Что ты хочешь сказать, папа? – настороженно спросила Клэр. – Почему это будет невозможно?
– Ну, видишь ли, дело в том… – начал он, потом снова замолчал, растерянно потоптался на месте, откашлялся и смущенно уставился на свои башмаки.
– Папа! – взволнованно вскричала Клэр. – Ты ведешь себя как школьник! Что ты хочешь сказать?
Арчибальд выдохнул и пробормотал:
– Почему, когда нужна женщина, ее никогда не оказывается рядом?
Потом взглянул на дочь и выпалил:
– Для того, чтобы можно было аннулировать брак, должно быть признано, что муж и жена не состояли в супружеских отношениях, а если ты намерена сделать майора Уэлсли счастливым, то тебе вряд ли удастся избежать… э…
Клэр густо покраснела, но вызывающе посмотрела на отца и требовательно спросила:
– Папа, что ты хочешь сказать?
– Я говорю, – попытался объяснить Арчибальд, – что для того, чтобы покончить с этим браком, может понадобиться развод.
– Развод? – возмущенно воскликнула Клэр. – Нет, я никогда не опозорю свою семью разводом.
– У тебя может не оказаться другого выхода, – вздохнул Арчибальд. – А кроме того, существуют вещи и похуже развода.
– Ну, я даже представить себе не могу, что ты имеешь в виду… – выдохнула Клэр. – Я просто должна придумать способ, чтобы удержать его от… от… – Она задумалась, подыскивая нужное слово, чтобы деликатно объяснить, от чего она намерена удержать Стюарта, но, прежде чем ей это удалось, тот неожиданно появился вновь.
– Пойдемте, Клэр, уже пора, – мягко сказал он, приближаясь к ней.
Клэр снова рванулась к отцу и так крепко обвила руками его широкие плечи, что Арчибальд заворчал.
– Прощай, моя дорогая, – наконец прошептал он, обнимая ее в свою очередь. – Пиши мне почаще… и, пожалуйста, будь осторожна.
– Конечно, – пообещала Клэр, а потом, глубоко вздохнув и повернувшись к Стюарту, сказала: – Я готова.
Стюарт пожал руку Арчибальду, пообещал, что отправит телеграмму, когда они приедут в Бостон, потом положил руку на плечо Клэр и повел ее к двери. Когда они вышли из комнаты, Арчибальд поспешил к окну и увидел, что Стюарт помог Клэр сесть в экипаж, который заказал, чтобы доехать до железнодорожной станции. После того как Клэр села и коротким кивком поблагодарила Стюарта, Арчибальд заметил, что рука майора задержалась у нее на плече. Затем Стюарт нежно поцеловал Клэр пальцы и лишь после этого обошел экипаж, поднялся в него с другой стороны и устроился рядом с женой.
Арчибальд невольно рассмеялся низким гулким смехом, шедшим откуда-то из глубин его широкой груди.
– Никакого аннулирования не будет, – тихо сказал мистер Будро самому себе, – просто состоится развод.
Переполненный грязный поезд тащился очень медленно и был набит одними янки.
– Это какой-то ад, – пробормотала Клэр, оглядывая душное купе, – ад янки.
– Что вы сказали? – спросил Стюарт, наклоняясь к ней.
– Ничего, – буркнула Клэр.
– Мне очень жаль, что не удалось обеспечить вам лучших условий, – извинился Стюарт, – но за такой короткий срок нельзя было достать места в спальном вагоне.
– Это неважно, – ответила Клэр, про себя возблагодарив Бога за то, что в спальном вагоне не оказалось мест. Она просто не могла себе представить, как выдержала бы трое суток, запертая вместе со Стюартом в крошечном купе, единственным предметом меблировки в котором была кровать!
– Надеюсь, что завтра в Вашингтоне сойдет довольно много людей и мы с вами сможем перебраться в отдельное купе, – продолжал меж тем Стюарт.
– Уверяю вас, в этом нет никакой необходимости, – быстро сказала Клэр. – Я ничего не имею против сидячих мест.
Стюарт долго смотрел на нее, а потом вздохнул.
– Да, я понимаю, – тихо проговорил он.
Отвернувшись, майор хмуро уставился в окно и погрузился в мрачные размышления. Возможно, он совершил большую ошибку с этим браком, на котором так настаивал. С той минуты, как они сели накануне в поезд, Клэр не сказала ему ни слова, если не считать случайных замечаний, вызванных трагическими картинами разоренных и выжженных плантаций, мимо которых они проезжали.
Особенно она загрустила при виде руин одного большого дома. Он принадлежал другу их семьи, объяснила Клэр, и чудесными весенними вечерами она часто танцевала там в бальном зале, а теперь дом этот превратился в груду обуглившихся камней.
– И подумать только, что дьявол, совершивший все эти мерзости, был на моей свадьбе, – зло скрипнув зубами, добавила она.
После этого Клэр окончательно замкнулась, полностью сосредоточившись на рукоделии, которое захватила с собой. Стюарт предпринял несколько отчаянных попыток завязать разговор, но девушка отвечала ему коротко и односложно. После двадцати четырех мучительных часов, проведенных в переполненном грязном вагоне, Стюарт отказался от попыток оставаться общительным и дружелюбным.
– Мы сойдем в Вашингтоне и проведем здесь пару дней, – неожиданно сказал он.
Клэр удивленно взглянула на него.
– Зачем? – спросила она.
– Потому что, во-первых, у меня здесь дела, которые нужно уладить, а во-вторых, я знаю тут одну великолепную белошвейку, – ответил он.
На самом деле у него не было в Вашингтоне никаких дел, но сама мысль о том, чтобы провести еще два дня в этом зловонном поезде, была для него невыносимой. Может быть, если они прервут поездку и проведут некоторое время в столице, окунувшись в водоворот развлечений и удовольствий, то им будет наконец о чем поговорить. Стюарту почти хотелось снова оказаться в форте Макаллистер, в грязной маленькой каморке, там, где он лежал, выздоравливая, много дней – и где часами беседовал с Клэр о книгах, музыке, живописи и счастливой довоенной жизни.
Неожиданно в сладкие грезы Стюарта ворвался мелодичный голос Клэр.
– Майор, мне не нужно никаких платьев, – заявила она.
Стюарт нахмурился.
– Пожалуйста, перестаньте называть меня майором, – раздраженно попросил он. – Меня зовут Стюарт, или Стю, как вам больше нравится, и я был бы очень рад, если бы вы называли меня по имени.
– Я не нуждаюсь ни в каких новых платьях, Стюарт, – повторила Клэр. – Мне вполне достаточно и тех, что у меня есть.
– Ну, кажется, ваш отец был другого мнения, – пожал плечами Стюарт. – Вчера он сказал мне, что большая часть ваших платьев была куплена еще до войны и что даже самым новым вашим нарядам уже более двух лет.
– Они в хорошем состоянии, – надменно проговорила девушка.
– Черт возьми, Клэр! – взорвался Стюарт. – Они не могут быть в хорошем состоянии! Почему вы возражаете против того, чтобы я купил вам несколько новых платьев?
– Это было бы слишком похоже… на поведение мужа, – выпалила она.
– Но я же и есть ваш муж! – вскричал Стюарт.
– Не говорите этого! – остановила его Клэр.
– Почему? Вы думаете, что если я не буду этого говорить, то вы сможете сделать вид, что это неправда? – возмущенно произнес Стюарт. – Ну, подумайте как следует, мадам. Мы по-настоящему женаты, и я куплю вам новые платья и все остальное, что, по моему мнению, пристало иметь моей жене. Вы меня поняли?
Клэр сидела неподвижно, уставившись на свои стиснутые руки. Она понимала, что все пассажиры в переполненном вагоне с интересом прислушиваются к их перебранке, и не могла заставить себя поднять глаза и увидеть глупые улыбки на самодовольных лицах этих янки.
– Вы меня поняли? – повторил Стюарт, требуя ответа, и Клэр показалось, что муж хлестнул ее словами, точно кнутом.
– Да! Да! Я поняла вас! – почти прокричала она. – А теперь оставьте меня в покое!
– Отлично, – кивнул он, скрестив руки на груди и скрипнув зубами от возмущения. – Я оставлю вас в покое. Но нам придется еще раз поговорить на эту тему, когда мы доберемся до Вашингтона и я швырну ваши паршивые чемоданы в Потомак. После этого вам придется принять от меня новые платья или ходить голой!