Рэтборн пристально посмотрел на друга:
– Не сомневаюсь. Я питаю уважение к способности Дейрдре добиваться успеха во всем, за что бы она ни взялась.
– Пока такие мерзавцы, как мы, не вмешаются и не испортят все! – проговорил Гай с вызовом и некоторой долей презрения.
– О Боже, Боже! Твое мнение о Дейрдре, которую, если память мне не изменяет, ты величал «этой сукой Фентон», резко изменилось. Или это не так?
Рэтборн сложил газету и небрежно бросил ее на стол.
– Могу я узнать причину столь быстрой перемены?
– Для того чтобы узнать леди, надо ее полюбить, – ответил Лэндрон.
– Неужели? Надо ли мне из-за нее поссориться с тобой? Наступила многозначительная пауза.
– Даю тебе слово, Гай, что я сделаю предложение Дейрдре самым обычным образом. Это успокоит твою больную совесть?
– Тогда к чему такой хитроумный план?
– Не знаю, что ты имеешь в виду. Вложить пять тысяч фунтов в предприятие этой девушки едва ли можно счесть заговором против нее только потому, что я предпочитаю сохранить инкогнито.
Рэтборн взял щепотку табака и предложил табакерку Лэндрону, но тот отрицательно покачал головой. Еще несколько минут прошли в полном молчании. Гай сидел, задумчиво покусывая нижнюю губу, а затем произнес с необычной для него страстью:
– Есть кое-что в жизни мисс Фентон, о чем ты ничего не знаешь.
– Умоляю тебя, продолжай.
– Она мизантроп.
– Прошу прощения?
– Она ненавидит мужчин. Нет, не тех пустых фатов, не представляющих для нее угрозы, и даже не таких, как я, на которых она смотрит как на добрых дядюшек. Но стоит к ней приблизиться мужчине, в котором есть задор и сила, и попытаться пробить брешь в ее защитной броне, именуемой светскими манерами, как она тотчас же бросается в бой. Не сомневаюсь, что ты заметил, что она не слишком высокого мнения о представителях нашего пола.
– За исключением Армана Сен-Жана.
– Естественно. Сен-Жан – ее брат, к тому же младший. Он пробуждает в Дейрдре материнский инстинкт. А что касается ухажера, поклонника, то это лошадка совсем другой масти.
– Думаю, мне отлично известно то, о чем ты сейчас говоришь.
Граф скрестил ноги, обутые в сапоги, положив одну поверх другой, и процедил, растягивая слова:
– Ты не сказал мне ничего нового. Все это я знаю. Лэндрон не спеша смаковал херес.
– Отличный, – пробормотал он. – Ты всегда выбираешь все самое лучшее, Гарет, а это снова возвращает нас к разговору о мисс Фентон. Ты знал, что антипатия Дейрдре к мужчинам объясняется ее знакомством с одним конкретным человеком? Он – причина всему.
Лэндрон откинулся на спинку кресла и с удовлетворенной усмешкой наблюдал за тем, как привычная маска равнодушия исчезает с лица Рэтборна.
– И кто же он?
– Ее отчим.
В комнате повисло напряженное молчание. Мистер Лэндрон взирал на изумленное лицо друга с сочувственным пониманием.
– О Господи, Гарет! Это вовсе не то, что ты думаешь! – воскликнул он. – Ты меня не понял! Я только хотел сказать, что ее отчим был мерзавцем. Он сбежал от матери Дейрдре с другой женщиной, оставив беднягу с двумя детьми и без средств к существованию. Вот почему Дейрдре не доверяет мужчинам. И, насколько я понял, мать до самой своей смерти внушала ей, сколь низкого мнения она обо всех мужчинах, с которыми у Дейрдре возникали отношения.
Рэтборн перестал судорожно сжимать тонкую ножку своего бокала с хересом.
– Эта информация в высшей степени полезна. Неудивительно, что Аксбридж...
Впрочем, это не важно. Это одно из последствий того, что произошло. Быть предупрежденным – значит быть вооруженным.
– Не будь таким самоуверенным. Ты имеешь дело не с впечатлительной девушкой. Дейрдре не похожа на других женщин. Ты прочел подготовленное мною досье? В таком случае должен понимать, что она привыкла руководить. О Господи! Если бы не так, не представляю, что стало бы сегодня с ее семьей. Она повзрослела слишком рано, вынужденная постоянно заботиться о заболевавшей матери и брате, с пеленок полагавшемся на ее поддержку и покровительство. Небольшая ферма и уверенность в себе были для нее Божьим даром. Интересно, как иначе она могла бы выжить?
Думаю, пошла бы в гувернантки или что-нибудь в этом роде. Кто знает? Она предприимчивая девушка.
Граф принялся рыться в бумагах, которые вынул из выдвижного ящика стола.
– А Сен-Жан не получил от своего отца никакого наследства?
– Ну, едва ли это можно назвать наследством. Скорее видимость денег. Деньги поступают только из кошелька Дейрдре. Арману ничего не известно об обстоятельствах исчезновения его отца. Он знает только, что старший Сен-Жан оставил небольшую сумму на его образование и скромный доход, которым он может пользоваться до совершеннолетия. Он находится на иждивении Дейрдре уже много лет. Думаю, она хотела защитить его от уродств жизни при той экономии, которую вынуждена соблюдать. Эта девушка заслуживает уважения.
– Неужели ты считаешь, что я не заслуживаю того же? Лэндрон допил остатки хереса из бокала.
– Не сомневаюсь, что ты хотел бы облегчить ее бремя.
– А если я это сделаю? – вопрошающе посмотрел на друга граф.
– Цена может оказаться слишком высокой, – заметил Лэндрон. – Думаю, мисс Фентон – убежденная мужененавистница или почти убежденная. Разница невелика.
В первый раз с тех пор, как Лэндрон вошел в комнату, Рэтборн разрешил себе улыбнуться искренне:
– Ты хорошо сыграл свою роль, Гай. Благодарю тебя. Уверен, что сумею справиться со всем.
Лэндрон ничего не ответил, и граф проговорил торопливо:
– Не расточай свое сострадание на Дейрдре. Я уже сказал тебе, что не замышляю зла против нее. А теперь оставь все как есть. Через месяц ты будешь со смехом вспоминать наш сегодняшний разговор и свои опасения.
Лэндрон с сомнением посмотрел на друга:
– Я ухожу, но прежде хочу тебе сказать, Гарет, что предпочел бы встретиться со всеми армиями Бони, чем оказаться лицом к лицу с Дейрдре, если ты воспользуешься оружием, которое я дал тебе в руки. Черт меня дери, эта девушка доверяет мне!
– Ну конечно доверяет. А разве кто-нибудь не доверяет? Вот почему ты такой блестящий агент. Теперь перестань волноваться. Что такого предосудительного я сделал? Повторяю, я только вложил пять тысяч фунтов в предприятие Дейрдре по выведению породистых лошадей. Следующий шаг за ней.
– Сколько тебе должен Сен-Жан?
– Его долг исчисляется пятью тысячами фунтов, может быть, на фунт-другой больше или меньше.
Предстоящую схватку с Арманом Сен-Жаном Рэтборн спланировал заранее, зная его высокомерие и то, как он гордится своим умением играть в карты и верит в собственную неуязвимость. Гарет прибег к услугам своего кузена Тони Кавано, чтобы получить доступ для себя и Сен-Жана к Уотьеру, где ставки были непомерно высокими. Арман не пришел в восторг, когда позже тем же вечером Рэтборн ввязался в игру, но гордость заставила мальчишку остаться на месте и продолжать игру. В конце концов он проигрался.
Послышался стук в дверь, и через минуту в комнату вошел лакей с подносом, на котором лежала визитная карточка с золотым обрезом. Граф прочел имя на карточке и расплылся в сияющей улыбке.
– Где мистер Сен-Жан?
– Я оставил его в синей комнате, как вы приказали.
– Благодарю вас.
Лакей удалился, а Рэтборн медленно потянулся и поднялся на ноги.
Лэндрон только слегка покачал головой:
– Я не думал, что она сделает такую глупость и даст ему денег.
– Ах не думал? – процедил сквозь зубы Рэтборн. – Разве ты еще не знаешь, что Арман Сен-Жан – ахиллесова пята Дейрдре? – Дойдя до двери, он полуобернулся и бросил через плечо: – Так ты будешь продолжать это дело ради меня? Благодарю. Не думаю, что будет трудно уговорить Жиля Сен-Жана. Такой человек, как он, имеет свою цену. Я бы не удивился, если бы узнал, что он рад избавиться от молодого Сен-Жана. Дейрдре говорила, что в качестве опекуна он ничто.