Ярость захлестнула Дейрдре. Она принялась лихорадочно шарить вокруг и наконец нашла пару заряженных пистолетов. К счастью, порох в них не намок, и когда пруссаки оказались всего в нескольких ярдах, Дейрдре взвела курки.
Один из пруссаков был уже в нескольких футах от нее, и Дейрдре не колеблясь разрядила в солдата пистолет. Товарищ убитого испуганно замер на месте. Сердце Дейрдре отчаянно билось в груди, но страха не было. Она знала, что это придет позже.
– Warum warten sie? – спросила она с вызовом. – Чего вы ждете? Попытайте счастья и получите то же, что ваш приятель.
Пруссак злобно выругался и, отступив назад, исчез в темноте.
Дейрдре опустила на землю тяжелый пистолет и подвинулась ближе к Арману, чтобы согреть его своим теплом.
Он пошевелился и тихо спросил:
– Каро?
– Тише, дорогой. Скоро ты будешь с ней. После этих слов Арман снова впал в забытье.
При первых проблесках зари появился фургон с медиками, и Дейрдре с Арманом перевезли в деревню Мон-Сен-Жан, где Дейрдре узнала, что лорд Аксбридж ранен в колено чуть ли не последней пулей, выпущенной на поле боя. Его уже отправили в Ватерлоо. Рэтборн же, не получивший ни единой царапины, с рассветом выступил, чтобы преследовать французов до ворот Парижа.
К вечеру дорога на Брюссель была запружена элегантными каретами богатых горожан, пославших свои экипажи с хорошими рессорами для перевозки раненых – героев, спасших город от нашествия корсиканского чудовища.
Большую часть этого путешествия в комфортных условиях брат и сестра проспали – Дейрдре от усталости, а Арман под воздействием снотворного. Они прибыли в отель «Англетер» незадолго до полуночи. Дейрдре все взяла в свои руки и тотчас же отправила Армана в постель, решив отложить расспросы до утра. Она надеялась, что здоровый сон сделает свое дело и благоприятно скажется на его самочувствии.
Утром, войдя в комнату Армана, она застала брата сидящим в постели. Глаза его глубоко запали, однако чувствовал он себя неплохо и, судя по всему, шел на поправку.
Дейрдре прошла через комнату и, опустившись на колени возле постели, дотронулась рукой до лица брата, затем бросилась ему на грудь и заплакала.
Арман стал нежно гладить ее по коротко остриженным волосам. Когда Дейрдре наконец подняла на него глаза, она увидела, что ресницы его повлажнели.
– Отчего ты не сообщил, что вступил в армию? – с укором спросила она. – Я заподозрила самое худшее.
–Что именно?
– Что ты перешел на сторону врага. Арман изумленно воззрился на сестру.
– Ты думала, я предатель?
– А что я должна была думать, когда ты говорил все эти ужасные вещи и Рэтборн поколотил тебя? Ты ни словом не упомянул в своем письме о том, что вступил в армию. Откуда я могла знать, что у тебя на уме?
Вскоре кружным путем из Антверпена пришло письмо от Рэтборна. Оно было кратким. В нем говорилось о том, что Дейрдре должна отправиться в Белмонт, родовое имение Рэтборна в графстве Уорикшир, под присмотр его кузена. Гай Лэндрон был послан туда заранее, чтобы подготовить дом к ее прибытию. Граф обещал присоединиться к ней, как только окончится его служба при Веллингтоне и мир раз и навсегда освободится от Наполеона Бонапарта.
Глава 23
За неделю, последовавшую за битвой, через порталы отеля «Англетер» прошли многочисленные сановники с единственной целью – выразить свое почтение лорду Аксбриджу, человеку, разгромившему легендарных французских уланов и кирасиров. Он стал самым популярным и важным гостем отеля. С уст Аксбриджа не сходила улыбка, и он пребывал в наилучшем настроении, несмотря на незажившую рану.
Как выяснилось, не могло быть и речи о немедленном отъезде Дейрдре в Белмонт. У Армана началась лихорадка, и доктор Маккаллум посоветовал повременить с переездом до тех пор, пока он не поправится окончательно. Дейрдре только обрадовалась этой отсрочке. Они с братом оставались в отеле, где она в качестве сестры милосердия заботливо ухаживала за Арманом и лордом Аксбриджем, который обладал более покладистым характером и большим терпением.
Когда собравшаяся в отеле компания просматривала списки погибших и Тони Кавано воскликнул, что там нет имени Родерика Огилви, миссис Дьюинтерс встала с места и, не говоря ни слова, вышла из комнаты, оставив Дейрдре и Тони в недоумении.
За обедом она сообщила, что на следующее утро возвращается в Лондон, потому что в Брюсселе ее больше ничто не держит. Воцарилось неловкое молчание, все присутствующие с сожалением смотрели на актрису. Похоже, всем было известно о ее близких отношениях с Рэтборном в прошлом, как и разговоры о том, что их роман не окончен, а всего лишь прерван на время, пока для Рэтборна не настанет благоприятный после свадьбы момент возобновить эту связь.
Позже Тони нашел Дейрдре в комнате Армана.
– Я пришел сюда поговорить с вами о Марии, – обратился он к ней неуверенно. – Я думал, что мог бы проводить ее до Лондона, если вы не возражаете. – Он принялся неловко поправлять галстук, и тут Дейрдре осенило:
– Рэтборн попросил вас приглядывать и за миссис Дьюинтерс?
Тони смущенно кивнул, и Дейрдре сказала мягко:
– Можете не отвечать. Конечно, вам следует проводить ее. Неизвестно, как долго еще мы пробудем в Брюсселе. Вы не должны позволять Рэтборну регламентировать вашу жизнь, а это произойдет, если вы не дадите ему отпора. Даю вам слово, что мы отправимся в Белмонт, как только Арману станет лучше.
К большой радости Дейрдре, вскоре ей вернули Красотку целой и невредимой, без единой царапины. Лорда Аксбриджа уверили, что лошадь была реквизирована для военных нужд или украдена, и Дейрдре не стала этого отрицать, предпочитая не признаваться в своей вине и причастности к исчезновению лошади.
Часть дня Дейрдре обычно проводила в личной гостиной графа. Однажды она читала ему вслух «Уэверли», роман неизвестного ей автора, который Аксбридж особенно любил. Ходили слухи, что автором его был Вальтер Скотт. Во время чтения дверь отворилась, и в комнату вошла леди в дорожном костюме с ребенком, державшимся за ее юбку. Женщина сделала несколько шагов и остановилась. Дейрдре отложила книгу и вопросительно посмотрела на Аксбриджа, затем на вошедшую даму.
Граф приподнялся на локте, протянул к ней руку и сказал:
– О, Чар, о, моя дорогая! И Кларенс с тобой! Какое счастье!
Эти слова были произнесены голосом, которого Дейрдре не узнала.
Леди Аксбридж, потому что, как догадалась Дейрдре, это была она, бросилась к мужу со слезами на глазах, а он заключил в объятия и ее, и их сына.
Дейрдре незаметно выскользнула из комнаты.
Чуть позже ее пригласили, чтобы познакомить с леди Аксбридж. Было очевидно, что лорд Аксбридж и его жена преданы друг другу. Леди Аксбридж была само дружелюбие, она проявляла исключительную любезность к девушке, выказавшей такую доброту к ее мужу.
Однако, к удивлению Дейрдре, ее тетка была вовсе не в восторге от леди Чар.
– Ее нигде не принимают, – объяснила она. – Если бы стало известно, что ты привечаешь ее, ни один из влиятельных людей не появился бы у тебя в доме. Я не утверждаю, что так и должно быть, Дейрдре. Я только говорю тебе, как ведут себя в нашем кругу.
Несмотря на это, по мере знакомства с леди Чар Дейрдре чувствовала, что эта женщина ей все больше нравится, а через неделю она уже считала ее своим самым близким другом.
Случилось так, что возвращение Дейрдре и Армана в Лондон сопровождалось неожиданно пышной церемонией. Принц-регент, отдавший свою яхту в распоряжение леди Аксбридж и объявивший, что «любит Аксбриджа как своего лучшего офицера и самого верного подданного», дал ему титул маркиза Энглси.
– Хотя, – сказала леди Чар с легкой иронией, – с таким же успехом меня могли бы именовать правой рукой архангела Гавриила. Разницы особой не вижу. В некоторые двери войти труднее, чем в жемчужные врата рая.
Ночь они провели на борту королевской яхты в гавани Дил и ранним утром следующего дня отправились в Лондон в карете с гербами Энглси, как теперь следовало именовать Аксбриджа. Маленький лорд Кларенс и его няня вместе с горничной леди Энглси ехали в другой карете следом за ними. Когда они проезжали через Вестминстерский мост, многие узнавали маркиза по гербу на карете, и вскоре по обеим сторонам дороги собралась шумная толпа приветствующих.