В неожиданной тишине отчётливо и решительно — трудно было поверить, что этот же голос только что испускал вопли, — прозвучало:
— А мне лет: сто семнадцать плюс двести три, разделить на два. От того, чего получится, отнять сто пятьдесят два. Вот мне сколько лет! Хо-очу-у по-зво-ни-ить! — Матвей завыл с новой силой.
Любовь Андреевна в изнеможении опустилась на стул.
Она отлично понимала: лукавые огоньки в глазах Мити Лихова означают: «Что, не можешь справиться?» Да, очень важно заставить послушаться. Но сейчас ещё важнее успокоить Матвейку. Этот мальчишка на полу вызывал у неё огорчение, досаду, раздражение и — глубокую жалость. В его криках, рыданиях не только упрямство, каприз, но и тоска, настоящее горе. Месяца два назад умерла мать мальчика. Отец Матвейки, научный работник, уезжал в экспедицию. Бабушка с сердечной болезнью попала в больницу. Матвея спешно поместили в интернат, когда учебный год уже начался. Дома его, очевидно, баловали. Внезапно он оказался оторванным от всего родного…
— Хотите, побьём его, чтобы перестал? — снисходительно предложил Лихов.
Любовь Андреевна устало отмахнулась.
Маленький Воронков прыгал на коленях по кровати. Его голосишко едва прорвался сквозь крики Матвея:
— Надо позвать шестиклассников! Да, да! И пусть они вынесут его в сад. Подальше. Пусть там кричит!
— Не выдумывай! Что тебе, Тамара?
Воспитательница встала и подошла к двери: из коридора заглядывала толстушка — щёки как два румяных яблока, короткие косички торчат в стороны.
— Мы никто спать не можем, так он кричит! Да дайте вы ему скорей задачку порешать!
— Задачку? — Любовь Андреевна в недоумении потёрла пальцами лоб: голова разболелась от этого шума. — Какую задачку?
— Какую-нибудь. Учительница всегда даёт ему задачки, чтобы не злился и не плакал.
Совет показался воспитательнице нелепым. Заставить решать задачи мальчишку, который вообще ничего слушать не хочет! Но девочка смотрела на неё доверчиво и просительно. Чтобы не обидеть советчицу, Любовь Андреевна сказала ласково:
— Но ведь у меня, Томочка, и задачника сейчас нет. Учебники в школьном корпусе…
— А я поищу! Может, у кого в спальне есть, повторяли или что…
Девочка вихрем умчалась по коридору.
Любовь Андреевна прикрыла дверь. Скорчившись на полу, Матвей взахлёб плакал. Мальчики лежали в кроватях. Трое-четверо ровно дышали. Поразительно: они сумели заснуть!
— Ты просто негодный мальчишка! — с горечью сказала Любовь Андреевна. — Никого не жалеешь: ни бабушку свою, ни товарищей.
Ответом был хриплый надрывный крик:
— Хочу-у-у!
Влетела Тамара:
— Вот! Достала!
Она сунула в руки воспитательницы книгу и убежала.
— Мне тут надо одну задачу решить, — неуверенно сказала Любовь Андреевна. — Может быть, ты поможешь? Вот… — Она наугад открыла учебник: — «Для туристского похода, совершаемого сорока шестью школьниками, были приготовлены шестиместные и четырёхместные лодки. Сколько было тех и других лодок, если все туристы разместились в десяти лодках и свободных мест не оставалось?» — она читала вполголоса, быстро, не вдумываясь в смысл, а лишь радуясь тому, что плач почему-то прекратился.
Матвей сел. Худенькое смуглое лицо его покраснело и распухло. Чёрные кудрявые волосы слиплись и рожками торчали во все стороны. До чего жалкий вид!
— Всего сорок шесть школьников? — спросил он хрипло и судорожно всхлипнул. — Лодок всего… — опять всхлип… — десять? В которые по шесть садятся, в которые по четыре?
— Да, да. Всё так.
— Это задача трудная. Мы таких не решали, — сонно пробормотал Костя Жуков и натянул одеяло на голову.
Матвей молчал. Опустив глаза, он неподвижно сидел на полу. Неужели в самом деле утих?
— Ты отдохни немножко, — сказала Любовь Андреевна негромко, ровным голосом, боясь спугнуть долгожданную тишину. — Потом пойди умойся. И быстренько раздевайся. А я посмотрю, как там девочки…
Подумав, она потушила свет и вышла. За дверью прислушалась. Нет, тихо. В спальне девочек Любовь Андреевна стащила Свету Кривинскую с подоконника, где та любовалась восходом луны, пожелала всем спокойной ночи. Потом в коридоре поговорила с ночной няней. Когда она вернулась в спальню мальчиков, её встретила тишина. Просто уши отдыхают.
В лунном свете скорченная фигурка всё так же темнела на полу. Уж не заснул ли сидя, измученный?
Вдруг с полу раздалось:
— Больших лодок три, а маленьких семь!
— Каких лодок? А, это из задачи… Ну, очень хорошо. — За плечи она подняла Матвея с полу. — Пойдём умоемся и живо в кровать!