Анна не могла не заметить приподнятого настроения, в котором находился в последнее время Андрей. «Видимо, в ожидании предстоящей встречи! — внутренне негодовала она. — В отпуск готовится. В «Голубую Русь» поедет. Как магнитом тянет туда. Не иначе, как завел там кого-то. Словно на крыльях летает. Дома все мужицкие работы переделал: ручку на двери в кухню заменил, проолифил и покрасил трубу в ванной, из лоджии все ненужное в сад отвез, новый шланг для распылителя поставил. Такое с ним бывает не часто: лишь по настроению. А что в отпуск собирается, когда поедет — об этом ни слова. Тайком путевку выкупит, а потом, как всегда, объявит: „Вот горящую предложили. Отказываться, сама понимаешь, смысла не было. Желудок да и печень пошаливают. Изжога проклятущая замучила. Особенно с соленого и жирного. Поесть нельзя“. А пошаливает-то, видимо, сам. Нет, определенно там у него кто-то есть. Надо поговорить с ним».
Анна всегда умело выбирала момент для трудных разговоров — когда у Андрея было хорошее настроение. В этот день он вернулся с работы около восьми вечера, довольный, в руках два журнала — «Огонек» и «Техника молодежи»: был на почте, где отправлял посылку Полине.
Накрыв на стол. Анна спросила как бы между прочим:
— Ты когда в отпуск собираешься?
— Наверное, в конце года. Вот закончу все работы на заводе, пустим вторую линию — и тогда скажу точно.
— Это что, в конце ноября?
— По всей вероятности. Как путевку достану. Пока ее нет. — Андрей подумал, что и в самом деле надо заниматься этим уже вплотную: сходить к сестре жены Травкина. Завмаг обещала помочь и пока еще ни разу не подводила.
— Меня не приглашаешь? — Анна пытливо, слегка улыбаясь, посмотрела на Андрея: знала, что утвердительного ответа не услышит. Да и ехать она никуда не собиралась — обещал нагрянуть Шурик, ее брат, приславший телеграмму, которую она Андрею не показывала.
— Я приглашал тебя раньше. В прежние годы. Забыла? А я не забыл, как ты наотрез, категорически отказывалась ехать со мной.
— Сам виноват: пил тогда. Мало удовольствия смотреть на пьяную физиономию.
— Я и теперь пью.
— Воду, — съязвила Анна.
— Вот именно. Так что квиты. К тому же извини, дорогая, бумаг целый портфель готовлю. Работать планирую. Над докторской. Может, закончу, — попытался уйти от разговора Андрей.
Но Анна не отступала.
— Знаем мы твою докторскую. Завел, поди, блондинку. Из местных или с кем договариваешься? Это факт, что завел. Уж больно стало нравиться одному ездить. Обязательно завел кого-то. Полную, видимо, выбрал.
— Это почему?
— Потому что возвращаешься из отпуска и всегда удивляешься, когда меня обнимаешь. — Она изобразила Андрея сладким до приторности голосом: «Ты, Аня, что-то без меня похудела?» Нет, милый, не я похудела. Это там, где ты отдыхал, у тебя цыпочка слишком полная. Молодая и полная. То-то я смотрю, почти каждый день бегать на стадион стал. Душ принимаешь. Готовишь себя. И весь светишься, как старый начищенный самовар.
— Готовлю! — бросил с раздражением Андрей. — Надо быть справедливой. Ты же прекрасно знаешь, что я все время живу по системе. Каждый день стараюсь ее выдержать. Бег, контрастный душ — это же давно началось. Так что нечего тебе выдумывать. Крылья у меня от другого. На днях узнал, что за границу поеду. Вот и радуюсь.
— Ладно, не заливай, Андрюша. Это началось после первой же твоей поездки.
— А ты радуйся, что у тебя муж такой. — Андрей вспомнил, что именно так оно и было. Это тогда, после второго года знакомства с Полиной, он сказал Анне, что она похудела. Ответ жены ошарашил его: «Нет, милый, я прибавила на полтора килограмма. А та, что у тебя на юге была, видимо, слишком полная».
Анна с укоризной, печально ответила, как будто соглашаясь:
— Я и радуюсь, что такого воспитала. Видный, ухоженный. К тому же кандидат наук. Ученый, одним словом. Одет с иголочки. А с кем ты стал таким? Со мной. Ведь это я, дурочка, когда-то шваброй пятнадцать комнат на химфаке драила. Все для тебя старалась, волтузила как одержимая. Чтобы ты кандидатскую защитил. А Светланку как водила в детсад? На животе, на руках одна таскала. Боялась оторвать тебя от дела. Теперь руки у меня как чуть что, так и болят, ноют, спасенья нет. И все хондрозы, радикулиты вот у меня откуда. А для тебя, конечно, я теперь стара. К молодым потянуло. Ну смотри мне! Если узнаю… На меня ведь тоже мужики еще глядят. Им нет дела до моего хондроза.