— С подруг пример берешь?
— Хотя бы.
— Нашла чем хвалиться. Они у тебя все разведенные. Только и ждут, чтоб кто-нибудь на них глаз положил. Ни одной путной.
— Ты не трогай моих подруг. Они не хуже тебя.
— Кто? Эта Антонина, что ли? Майора бросила, за полковником бегает. За стариком.
— Сам ты старик.
— Она бы обрадовалась такому старику. А ты, я смотрю, в последнее время с ней очень сдружилась. Тоже к военным потянуло? Коробочки конфет, духи появились. Не он ли тебе дарит?
Анна покраснела.
Андрей знал, что лгать она еще не научилась. И не хотела. И вслух сказал о своих подозрениях:
— Значит, это военный тебе звонит. То-то я возьму трубку, он сопит, а не отвечает.
— Это Светланкины друзья.
— Нет, извини уж! Если кто Светланке звонит, он называет себя. Это наверняка твой золотопогонник. То-то, смотрю, ты души не чаешь в этой Антонине. Париться с этой квашней ходишь. А потом чай к ней пить бегаешь. И до десяти вечера. С хунтой связалась? Ну, валяй, валяй! Мы тоже в долгу не останемся. Видите ли, на нее мужики заглядываются. Я тоже могу глаз положить на кого-нибудь.
— Ну и клади! И не пугай меня. Могу и без тебя обойтись. Свет на тебе клином не сошелся. Тоже мне пуп земли выискался. — Лицо Анны сделалось неприязненным, до неузнаваемости чужим.
— Вы посмотрите на нее! Только посмотрите, какая смелая объявилась. Ты мне не очень. Я могу и поучить! — Андрей сделал шаг навстречу, хотя знал, что ничего не сделает: он ни разу в жизни не поднял руки на женщину.
На шум вовремя выбежала из своей комнаты Светланка.
— Ну что вы делаете? Зачем вы ругаетесь? Чего вам не хватает? Вы обо мне забываете. Вы же больно мне делаете! Ну, папа, мама, умоляю, как вы не понимаете! Подумайте же обо мне. Я ведь не железная. Вы мне оба нужны. Будьте хорошими! — И она заплакала навзрыд.
Анна махнула Андрею рукой, указывая на дверь, и подвела итог:
— Все из-за тебя, упитанный, но не воспитанный.
Андрей не заставил себя уговаривать и сразу ушел к себе в комнату, переоделся, положил в портфель кое-что из продуктов, бутылку водки, электробритву и отправился, как и всегда в таких случаях, в сад. Еще не успокоившись, он и дорогой продолжал думать об очередной стычке с женой.
«Ну зачем мы так? Чего не хватает? Так и в самом деле можно не знай чего натворить. А полковник или кто там, вероятно, имеется. Это уж совсем никуда не годится. Ну пусть где-то что-то и случится. Все мы не без греха. Но зачем давать домашний телефон? Может, она решилась на развод? Вряд ли. Сама говорила, что теперь уже поздно. Раньше надо было это делать. Как бы там ни было, а ругань такая ни к чему. Светланка из себя выходит. Теперь надо ее успокоить, нести себя в последующие дни наилучшим образом. Пожалуй, завтра или на днях к сестре жены Травкина все-таки заехать нужно. Обещала книжек хороших достать. Куплю. Светланка вон как любит книги. — Он представил, как дочь, сосредоточенно-довольная, листая, рассматривает новые книжки. — А Алешке кто и что купит? — выскочила вдруг сама собой неожиданная мысль. — Да разве в этом дело? Быстрей бы в отпуск», — затосковал Андрей, подходя к остановке. Ему захотелось выпить и хорошенько выспаться, чтобы на работе не выглядеть расстроенным и усталым.
Задумавшись, он почти грудь в грудь столкнулся с Тамарой, той самой гимнасткой, из-за которой когда-то рухнули его мечты о сыне, а потом все вообще пошло по другому руслу.
— Здравствуйте, Андрей Васильевич! Сколько лет, сколько зим! — Она стояла перед ним, не уступая дороги и не пропуская вперед. Видя растерянность Лопатьева, поинтересовалась, усмехаясь: — Что молчишь? Или не узнаешь?
— Здравствуй, Тамара! Извини, пожалуйста, не ожидал. Вот задумался, шел. Как живешь? — спросил Андрей.
— Долго рассказывать. А тебе это неужели интересно? — Она пытливо вгляделась в него. — Мне, может, по наивности казалось, что у тебя действительно должен быть интерес ко мне. Ведь когда-то он был неподдельный. И, сам знаешь, немалый. Неужели ничего не осталось, Андрей Васильевич?
— Я этого не сказал. — Андрей на всякий случай осмотрелся по сторонам: знакомых никого не увидел. Немного успокоился и вслух пояснил: — Но сегодня у меня скверно на душе. И, если честно, мне не до сантиментов.
— Что так грустно? Неужели с женой поругался? — напрямую спросила Тамара. Лопатьев ей был небезразличен. Тем более сейчас. Уже три месяца как от нее ушел муж, и с тех пор у нее не было мужчин. А при ее темпераменте это было проблемой, и немалой. Поэтому перспектива провести вечер с Андреем и вспомнить прошлое показалась ей очень заманчивой. Она не сомневалась, что своего добьется и, продолжая игру, повторила вопрос: — Так что, права я?