Андрей миновал универмаг, вышел на глухую улочку и уныло поплелся дальше. Ноги словно сами несли его. Хотя он знал, что Полина замужем, живет где-то в Сибири или на Севере, но его неодолимо тянуло к ее дому, к школе, в которой его сын, русоголовый Алешка, начинал свою учебу, начинал играть в шахматы, рисовать, писать свои рассказы… «Интересно, — подумал Андрей, — где же они теперь? На Севере или в Сибири? А может, где-то в здешних краях? Что делает Полина? Какой стал Алешка? Что он пишет? И пишет ли? Наверное, пишет. Ведь говорил, дескать, как только допишу окончание «Таинственного острова», то сразу возьмусь писать про трудную жизнь матери. Она и не знает, что я вижу, как ей нелегко…»
Неподалеку от дома, в котором раньше жили Полина с Алешкой, Андрей посидел на скамейке, посмотрел на окна их квартиры, понаблюдал за жильцами. Никто не обращал на него никакого внимания.
Трехэтажное здание школы мало изменилось, разве что стало чуть потемнее да перед входом более пышно разрослись цветочные клумбы, аккуратно обложенные прямоугольниками кирпичей. Во дворе, как всегда, шумно носилась ребятня. Эта знакомая картина несколько успокоила Андрея, согрела душу. Он решил подождать, пока в школе закончатся занятия и мимо него пройдут все ученики, и медленно расхаживал перед главным входом. Внезапно внимание его привлек русоголовый, загорелый и худощавый мальчик. В стареньких, видимо, немало поношенных джинсах, в кроссовках, с небольшим портфельчиком в руках, он с серьезным видом спустился со ступенек и неторопливо шел, о чем-то напряженно думая, прямо на Андрея. «Неужели Алешка?» Андрей с надеждой приостановился. Но когда мальчик подошел ближе, понял, что ошибся.
Задерживаться в городе Андрей долго не стал. Сразу после безуспешной попытки узнать у родителей Полины ее адрес он отправился к ее школьной подруге в Киреевск, где однажды они побывали все вместе. Получив у нее адрес Полины. Андрей отправился в Сибирь. Там, при встрече, все и решится окончательно.
…Самолет то плавно кренился, то слегка проваливался. Глядя в иллюминатор, Андрей мечтал о том, что если все образуется, то они все вместе — Полина, Алешка и он — смогут вернуться в его родной город. Город на великой русской реке. И пожить пока у матери. Чем не выход? Андрею казалось, что если он будет жить с ними, то великая река даст его сыну великую силу, ум и способности. Он думал о Полине, и сердце его содрогалось от воображаемых сцен предстоящей встречи.
Устав, он пытался заснуть, — не получалось: когда самолет проваливался, он открывал глаза и вновь смотрел в окно, словно там, за бортом, в клубах облаков можно было найти не только причину этой небольшой встряски, но и что-то другое, более важное. В один из таких моментов Андрея окликнули. Прямо перед ним стояла стюардесса с подносом в руках, предлагая ему обед. В темно-синей форме, в белой кофточке, она была похожа на ту Анну, что в молодости носила темно-синий сатиновый халат с белым воротничком навыпуск и убирала пятнадцать комнат в химической лаборатории. Сходство было таким разительным, что Андрей от неожиданности какое-то время не мог сообразить, чего от него хотят. «Пожалуй, — подумал он, приходя в себя, — шеф прав. Пора, давно настала пора решить все бесповоротно: переправляться на новый берег или оставаться на старом». И все должно было определиться при встрече с Полиной.
Не без труда устроившись в гостиницу, Андрей побрился, умылся, надел утепленный плащ и сразу отправился на поиски нужной ему улицы, которая находилась почти на самой окраине города. Дома ее показались до боли знакомыми: он где-то видел такие. Где же? И Андрей вспомнил, что, демобилизовавшись из армии, он вместе со своим товарищем Виктором Шаругой, парнем из Белоруссии, поехал устраиваться на одну из шахт подмосковного угольного бассейна, где работал другой их армейский приятель. Он, отец двоих детей, демобилизовался несколько раньше и теперь у себя на шахте был уже бригадиром комплексной комсомольско-молодежной бригады. В нее-то он и обещал Лопатьева с Шаругой устроить. Однако им крепко не повезло. Приехав на шахту, они узнали, что друг их день назад вместе с семьей улетел на юг.
Они решили попытать счастья самостоятельно. Но когда на другой день, встав по армейской привычке рано, пришли в отдел кадров, их ожидало полное разочарование: шахтеры не требуются. Но позарез нужны разнорабочие на стройку. Андрей и Виктор, штукатурами и малярами заработавшие себе ускоренную демобилизацию и до сих пор еще не залечившие глубокие трещины на изъеденных цементным раствором руках, переглянувшись, наотрез отказались. И в тот же день разъехались по родным местам, оставив своему другу письмо.