— Это связано с Джоном Киплингом? — спросила Майда, держа перед дочерью открытую дверь дома. Звонил телефон, но, надеясь на Поппи, Майда не спешила снимать трубку.
Лили прошла за матерью в кухню, пытаясь понять, сказал ли кто Майде об этом или она сама догадалась, и если догадалась, то о чем именно.
— Почему ты спрашиваешь?
Телефон зазвонил снова. По-прежнему не обращая на него внимания, Майда повесила жакет на спинку стула и, взявшись за ручку холодильника, удивленно поглядела на дочь.
— Я не так тупа, Лили. И совсем не глуха. Даже если бы я ухитрилась не слышать, кому и как ты звонишь каждый день, даже если бы ты сама мне не призналась в том, что была рядом с ним, пока умирал Гэс, да и потом на похоронах, даже если бы я сама не видела тебя с ним в церкви, мне рассказали бы обо всем мои подруги. Мне уже поведали, как вы всех поразили на четверге у Чарли.
— Я не собиралась, — быстро ответила Лили. — Это слу-у-училось само собой. Чарли просто подошел к нам и попросил… Я и спела-то всего пару песен.
Майда достала кастрюлю с супом из холодильника, поставила ее на плиту и зажгла газ.
— У тебя серьезно с Джоном?
— Не уверена, — осторожно отозвалась Лили.
— Он — Киплинг.
— Но Джон не имеет никакого отношения к истории с машиной. К тому же Донни и Гэс уже умерли.
Майда подняла крышку кастрюли и слишком энергично помешала суп.
— Ты что, должна была пойти на похороны?
Ну, вот оно. Неодобрение. Что ж, по крайней мере, не окончательный приговор Джону.
— Да, должна была.
Не услышав ответа Майды, Лили подошла к буфету, чтобы достать тарелки. Стол был уже почти накрыт, когда снова зазвонил телефон. Майда сняла трубку.
— Да?
Лили видела, как по мере разговора менялось лицо матери. Наконец Майда повесила трубку.
— Это была Элис. Она сказала, что по всему городу звонят телефоны. Все говорят о какой-то пресс-конференции.
— Да, — проронила Лили.
— И еще что-то о Джоне и о тебе. Сегодня действительно прибывают какие-то репортеры?
— Да.
— Зачем?
— Потому что у нас есть информация о Терри Салливане, которая доказывает…
— Мне наплевать на Терри Салливана! — воскликнула Майда, чувствуя себя преданной. — Я беспокоюсь о нас. Все ведь уже утихло. Пресса потеряла интерес. Ведь и мы с тобой почти поладили. Разве не так?
Если бы в этот миг Лили могла повернуть стрелки часов вспять, она отвергла бы идею пресс-конференции. Майда права. Между ними и в самом деле все вполне наладилось.
Но не все наладилось в жизни. И Лили тихо ответила:
— Речь не только о нас с тобой.
— Только, — возразила Майда. — Речь идет об уважении, которое ты никогда мне не выказывала. Петь в церкви казалось тебе недостаточно хорошо. Ты непременно хотела выступать у Чарли. А потом на Бродвее. Ты знала, что я буду против, но все равно пошла на это.
— Но именно это я делала лучше всего.
— А потом эта заваруха в Бостоне. Ну ладно, все уже было кончено и забыто, так нет же, ты снова ворошишь прошлое. Разве нельзя оставить все как есть?
Лили десять раз задавала себе тот же вопрос. Она вздохнула:
— Нет. Я не могла. Он у меня к-к-кое-что отнял. Я должна попытаться вернуть себе это.
— Да что он у тебя отнял? Квартиру, которая была тебе не по карману? Ночной клуб?
— Мое доброе имя.
— Твое имя здесь уважают. Разве ты в этом не убедилась в четверг у Чарли? Ну почему тебе всегда нужно больше?
— Не больше, мам. Мне нужно другое.
— Но ты не другая! — воскликнула Майда. — Ты вовсе не другая. Ты позволяешь людям брать верх над собой, точно так же как позволяла и я… Ты позволяешь себя использовать, как позволяла я. Дональд Киплинг, Терри Салливан, теперь еще Джон Киплинг… Он ведь делает это не для тебя. А только для себя. Так что не надо смотреть свысока и заявлять, что мы разные. Ты ничем не лучше меня. Если вообще между нами есть какая-то разница, то в том, что мне хватило ума раз и навсегда оставить все позади.
Проговорив все это с надрывом, Майда вышла из дома.
Лили не стала есть. Она выключила газ под кастрюлей с супом и немного подождала, не вернется ли мать. Но Майды все не было. Пробил час возвращаться на работу, и Лили отправилась в цех одна. Майда не появилась до следующего перерыва.
Позвав одного из садовых рабочих, Лили поставила его рядом с Бобом. Сама же взяла на себя обязанности Майды, неотступно думая о том, что журналисты уже наводняют город, куда исчезла мать и удастся ли им снова все уладить.