– Только если она отправит мне копию этого снимка. – Мэлаки кивает на мой рюкзак и блаженно улыбается.
– Чего ради?
Он подцепляет большим пальцем ремень на чехле и неспешно подходит ко мне. Останавливается так близко, что мы можем вдыхать запах друг друга.
– Чтобы у меня был ее адрес.
– Ну и кто теперь навязчивый?
Я скрещиваю на груди руки.
– Я, – ухмыляется парень. В его завораживающих глазах броского фиолетового цвета словно отражается весь мир. – Определенно, я. Ты американка?
Я киваю. Он обводит меня взглядом.
У него такие же фиолетовые глаза, что и у его деда. Но немного другие. Яснее. И такие глубокие, что утащат на самое дно, если не проявлять осторожность.
Я разворачиваюсь и иду в обратную сторону, зная, что он пойдет за мной. Так и происходит.
– Что за история? – Мэлаки засовывает руки в передние карманы.
– Давай где-нибудь присядем? – Я пропускаю его вопрос мимо ушей и оглядываюсь по сторонам.
Хотелось бы выпить и что-нибудь съесть. Полагаю, у любого нормального парня возникнет куча вопросов, что мне от него надо, но, похоже, Мэла нельзя отнести в эту категорию. Он кивает в обратном направлении, и мы разворачиваемся. Теперь я иду за ним.
Пользуется ситуацией. А уличный певец в этом мастак.
– Есть у тебя имя? – спрашивает он.
Я иду за ним. Едва поспеваю.
– Аврора.
– Аврора! Принцесса Аврора из?..
– Нью-Джерси. – Я закатываю глаза. Ну что за кривляка.
– Нью-Джерси. Ну конечно. Известный обработанным мясом, чижом[7] и Джоном Бон Джови, хотя последним попрекать тебя не стану.
– Какая невероятная забота.
– Что сказать? Я тоже щедрая душа. Имей в виду: все, известное мне о Нью-Джерси, я почерпнул из реалити-шоу «Пляж». Мама безнадежно влюблена в того, у кого геля на волосах столько, что можно заполнить им бассейн.
– Поли Ди, – я улыбаюсь и киваю.
Внезапно мне становится жарко. Нужно снять камуфляжную куртку. А может, и толстовку. Расчехлиться. Стащить с себя слои одежды.
– Он самый. – Мэлаки щелкает пальцами. – Но я уверен, что ты и твоя семья совсем не похожи на него и его пережаренных на солнце друзей.
Я кусаю большой ноготь.
– Вообще-то моя мама была бы там практически королевой. Она на двадцать пять процентов состоит из автозагара, на двадцать пять – из лака для волос и на сорок – из тесной одежды и краски для волос. Она крайне огнеопасна.
– А куда делась оставшаяся десятка? – смеется он и смотрит на меня непонятным взглядом.
– Она не очень хороша в математике, – невозмутимо отвечаю я.
Мэлаки запрокидывает голову назад и так громко хохочет, что от его смеха у меня внутри что-то трепещет. В моем городе парень вроде него обязательно выгодно воспользовался бы своей внешностью: стал бы актером, моделью, медийной персоной или занялся бы еще какой-нибудь мнимой работенкой. Маму хватил бы удар, если бы она услышала смех Мэлаки. Он буквально смеется каждой морщинкой. Сплющивается каждый миллиметр его плоти.
– Я – Мэл, – говорит он.
Мы еще идем, и он не может пожать мне руку, поэтому просто пихает плечом и стягивает с моей головы капюшон, открывая лицо.
– А ты? Разрушишь какие-нибудь стереотипы об ирландцах? – спрашиваю я.
Мэл резко поворачивает за угол. Я за ним.
– Боюсь, что нет. Я католик, маменькин сынок и вполне работоспособный алкоголик. Мой дед… вообще-то формально он мне не дед. Отец Доэрти – католический священник, но мамин папа умер совсем молодым, и отец Доэрти, его брат, был так добр, что растил ее как собственное дитя. Короче, он научил меня делать рагу, и оно по сей день единственное блюдо, которое я умею готовить. Я живу на ферме с непомерным количеством овец, и они все тупицы. Светлому пиву я предпочту темное, позу не сзади, а миссионерскую, считаю Джорджа Беста[8] богом и уверен, что коричневый соус лечит все, кроме рака, включая похмелье, несварение желудка и, вероятно, гепатит С.
– Мы… поразительно шаблонные для наших родных краев персонажи. – Я перекатываю кольцо через дырочку в носу. Постоянно так делаю, когда нервничаю, чтобы хоть чем-то занять руки.
– Стереотипы существуют, потому что в них есть зерно правды. – Мэл останавливается, поворачивается и стучит по крыше старого «форда» цвета гнилых зубов. – А теперь пошли. Нам есть куда пойти, есть что посмотреть, и, боюсь, придется тебе сесть за руль.
– А?
– Принцесса Аврора из Нью-Джерси, ты не смотрела ни одной старой доброй мелодрамы? Где в самых лучших в истории кинематографа сценах первой встречи женщина куда-то везет мужчину? «Когда Гарри встретил Салли», «Поющие под дождем», «Тельма и Луиза»…
8
Джордж Бест – североирландский футболист, признаваемый одним из величайших игроков в истории футбола.