— Вот так? — спрашивает он.
Я киваю.
— Да. Вот так, — у меня вырывается судорожный вздох, затем ещё один, быстрый, болезненный.
— Твои звуки, — шепчет он. Его глаза закрываются, а лоб прижимается к моему. — Даже издаваемые тобой звуки прекрасны.
Я тяжело дышу, когда он погружает пальцы внутрь меня, где я уже такая влажная, так восхитительно близка к разрядке, а затем снова поднимает их, нежно обводя мой клитор. Я всхлипываю и выгибаю бёдра, запрокидывая голову, когда Себастьян вводит один палец внутрь и поглаживает меня, потом к нему присоединяется второй, потирая мою точку G. Он кладёт большой палец на мой клитор и размеренно обводит его кругами.
Я смотрю на него снизу вверх, улыбаясь, желая, наконец-то имея возможность свободно поддаться этому.
Удовольствие прокатывается по мне глубоко внутри, там, где он ласкает, по моему клитору, где он обводит его кругами, по моему рту, где мы не отрываемся друг от друга, по кончикам моих грудей, когда они касаются его твёрдой груди.
Со следующим толчком, стремительным движением моих бёдер, на меня накатывает нарастающая волна наслаждения. Я выгибаюсь ему навстречу с хриплым вздохом, дрожа, когда Себастьян продолжает двигать пальцами, шепча мне в губы, целуя меня.
— Войди в меня, — умоляю я. — Я хочу тебя… если ты хочешь…
— Я хочу, — бормочет он. — Презервативы?
— Проверилась, всё чисто. Принимаю таблетки.
— Тоже проверился, и всё чисто, — говорит он, смеясь, когда я начинаю извиваться под ним, прижимая его к себе. — Тебе действительно не терпится, да?
— Господи, Себастьян, а тебе разве нет?
— Нет, — он притворно машет рукой, когда его пульсирующий, твёрдый член ударяется о моё бедро. — Вовсе нет.
Я смеюсь и притягиваю его к себе. Подношу палец к его губам. Он смотрит на меня и приоткрывает губы. Я засовываю палец внутрь, и он сосёт, облизывая его.
— Такой хороший мальчик.
Его член резко дёргается подо мной.
— Бл*дь, — стонет он, когда я убираю свой палец, мокрый и покрытый слюной, затем провожу им по своему входу, добавляя влаги, в которой я на самом деле не нуждаюсь, но я хочу быть уверенной, что это будет гладко и легко.
Глядя на его прекрасную длину, толстую и твёрдую, я поднимаю на него взгляд, нахожу эти знакомые, прекрасные глаза и направляю его внутрь себя. Я ахаю, когда Себастьян постепенно погружается в меня медленными, неглубокими толчками, которые с каждым разом становятся немного глубже, а его глаза изучают мои.
— Боже, Зигги, — он стискивает зубы. — Боже, ты ощущаешься так приятно.
У меня вырывается стон, когда он задевает такое чувствительное местечко, что у меня поджимаются пальцы на ногах. Он нежно поворачивает меня к себе, и я ложусь на бок, прислонившись к дивану, закидывая ногу ему на бедро.
— Так нормально? — спрашивает он.
Я киваю.
— Очень даже нормально.
Себастьян вздыхает, снова входя в меня и продолжая всматриваться в мои глаза.
— Ты ощущаешься как грёбаная мечта.
Я нетвёрдо улыбаюсь, обнимаю его и притягиваю к себе.
— Ты тоже.
Проводя рукой по его бедру к ягодицам, я вспоминаю, что видела на прикроватной тумбочке в тот вечер, когда мы ходили на роликовую арену. Я знаю, для чего это предназначается. Сейчас я не могу дотронуться до него там, учитывая наше положение, но я могу подразнить его. Если он этого захочет.
Себастьян кивает, когда я подбираюсь ближе.
— Мне это нравится, — говорит он.
На этот раз я подношу два пальца к его рту, и он сосёт их, не сводя с меня глаз, пока двигает бёдрами и входит в меня. Я завожу руку за его спину, полностью наслаждаясь даром длинных конечностей, пока мы сплетаемся и двигаемся, улыбаясь и целуясь, вздыхая, прерываясь на смех и стоны удовольствия. Я поглаживаю его сзади, там, где он твёрдый и напряжённый, затем ещё дальше, и его ноги дрожат, когда он двигается вместе со мной.
— Зигги, — выдыхает он. — Я так долго не продержусь.
Я целую его.
— Я и не хочу, чтобы ты продержался.
— Как грубо, — шепчет он.
Я фыркаю от смеха, но затем мой смех превращается в стон, когда Себастьян сжимает моё бедро и входит в меня глубже, сильно и быстро.
— Кончи со мной, — умоляет он. — Пожалуйста, Зигги. Ты нужна мне.
Мои глаза начинают закрываться, но я заставляю себя открыть их, чтобы смотреть на него, пока он двигается всё быстрее, не сводя с меня глаз.
— Зигги.
— Себастьян, — я выдыхаю его имя, когда его бёдра сбиваются с ритма, когда он вдавливает меня в диван и неистово целует. Его рот приоткрывается в нашем поцелуе, когда он изливается в меня, глубоко толкается в меня, затем ещё раз. После очередного нестабильного, сбивающегося толчка я, наконец, кончаю вместе с ним, громко и изнывающе, прижимаясь к нему, пока оргазм сотрясает меня.