— Это что…
— Ничего, — я зажимаю ладонью её глаза и вытаскиваю её из комнаты.
— Это определённо не ничего! — говорит Зигги, когда мы начинаем спускаться по лестнице.
— Это не твоё дело, вот что это такое, Сигрид.
У неё вырывается смешок.
— Даже если я разыграю карту «друзья рассказывают друг другу»?
Я сдерживаю улыбку, шагая вперёд.
— Особенно если ты это сделаешь.
Внизу лестницы Зигги поворачивается к моему шкафу для верхней одежды, с дверцы которого свисает чехол для одежды. Она аккуратно расстёгивает молнию на нём.
— Перед уходом, раз уж у тебя так намётан глаз, мистер Высокий Модник, я бы хотела получить твоё официальное одобрение этого наряда для вечеринки. Мысли есть? — она склоняет голову набок и, сделав шаг назад и встав со мной плечо к плечу, разглядывает наряд. — О, и представляй это с бежевыми туфлями, а не с радужными кроссовками. Естественно.
Я моргаю, уставившись на тёмно-зелёное платье, и от одной лишь мысли о том, как оно будет облегать её изгибы, у меня слюнки текут. Поверх платья струится шёлковая накидка, которая мерцает то оранжевым, то цветом румянца, мягким персиково-розовым оттенком заката, разлившегося по обнажённой коже и смятым простыням. Ткань расписана розами того же насыщенно рыжевато-красного цвета, что и её волосы, а вьющиеся лианы вторят оттенку её глаз. Я вижу Зигги в этом, представляю, как живописно идеально она будет выглядеть.
Я перевожу взгляд с чехла для одежды на неё, любуюсь её очаровательным профилем, пока она задумчиво хмурится и разглядывает свой наряд.
— Абсолютно идеально, — говорю я ей.
Она поворачивает голову ко мне и сияет.
— Да?
«Не смотри на неё, — рявкает голос внутри меня. — Не любуйся ей. Не желай её».
Я не могу ничего поделать с этим, как не могу ничего поделать с потребностью дышать. Я в абсолютной заднице.
Хрипло сглотнув, я отворачиваюсь и смотрю обратно на наряд.
— Да.
Удовлетворившись, Зигги подходит обратно к шкафу, застёгивает чехол для одежды, затем снимает с дверцы и с широкой улыбкой закидывает себе на плечо.
— Что ж, если Сэр Вычурные Штанишки одобряет, то я могу успокоиться.
— Причём тут вычурные штанишки, — бормочу я, открывая дверь, которая ведёт в мой гараж. — У меня просто есть портняжные стандарты.
— Ооо, портняжные, — она останавливается прямо на пороге, остановленная моей рукой, так близко, что я вижу каждую веснушку на её носу. — Какое отличное слово.
Её взгляд спускается по моему телу, затем поднимается обратно, и на щеках расцветает румянец.
— Кстати о портняжных стандартах, — тихо говорит она, поправляя чехол на плече. — Ты выглядишь очень привлекательно, Себастьян.
Да будь она проклята. Это так искренне. И мило. Так… в её стиле. От этого моё сердце стучит как барабан, хотя так на него должны влиять лишь грязные слова в темноте и самые развратные шепотки.
Я забираю чехол с её плеча, затем подталкиваю через порог.
— А ты выглядишь как бл*дская богиня. А теперь пошли.
***
Зигги улыбается, ведя машину, но по мере нашего приближения к катку улыбка всё сильнее напоминает гримасу.
— Итак, ээ… — она откашливается. — Как мы планируем себя вести?
— Просто будь собой. Отчитывай меня, когда я это заслужу, улыбайся своей фантастической улыбкой, а я буду рядом, изо всех сил стараясь не быть мудаком. Мы скажем людям, что дружим, и будем вести себя дружелюбно. Вот и всё.
Она вздыхает.
— Просто это первый раз, когда у нас будет живая аудитория, не считая Кохлера. Я не хочу выдать нас или допустить ошибку. Я знаю, что мы на самом деле не друзья, но больше никто не знает. Мы должны убедиться, что так и останется.
«Мы на самом деле не друзья».
Эти слова не должны ощущаться как удар под дых, но ощущаются. Я стараюсь продышаться, крутя кольца на пальцах.
— Откуда это взялось? — спрашиваю я. — Мы до сих пор справлялись. И сегодня тоже справимся.
— Групповые собрания для меня — совершенно другая история, Себастьян. Это хаос; это противоречит закономерностям и предсказуемости, а я в человеческом взаимодействии склонна сильно опираться на закономерности и предсказуемость.
— Что ты имеешь в виду?
Зигги косится в зеркало бокового вида, после чего перестраивается в полосу обгона.
— Рен рассказывал тебе… обо мне?
— Что ты имеешь в виду? — я хмурюсь. — Типа, личные вещи? Нет. Лишь забавные семейные истории.
— Ясно, — она кивает. — Потому что я, ээ… не знала, упоминал ли он, что у меня аутизм.