"Разметалися бы волосы, если бы не стрижка,
Разлетелся б сарафан, если б не джины…"
Галя ревниво покосилась в их сторону, будто зоркий сторожевой сокол, и махнула рукой, подзывая:
— Становитесь!
На балконе их набилось, как селедок: все в белоснежных кимоно, перехваченных поясами самых разнообразных категорий, ребята толкались и выдирали друг у друга Эдиков армейский бинокль. Под конец объявился и сам Эдуард собственной персоной, бесцеремонно распихал приятелей и протиснулся поближе:
— Без меня не начинайте! Я ничего не пропустил?
— Сейчас начнется, — успокоил Сергей. — Еще не вечер.
— Классная лялька…
— Где? Покажите мне! — преувеличенно заволновался Эдик и закрутил во все стороны белобрысой головой.
Опять началась свалка. Девчонки внизу успели уже выстроиться аккуратными "рядами и колоннами", как в песне Высоцкого. В поле зрения возникла инструктор с магнитофоном раза в два ее больше — и как только дотащила, трудяга-муравей!.. Девочки ритмично затанцевали под "Scootar", но вот прикол: движения оставались заметно скованными и угловатыми, точно у роботов нового поколения. "Наверно, нас стесняются", — с усмешкой подумал Сергей. Темноволосая худенькая инструкторша всё покрикивала начальственно на своих подопечных:
— Что с вами? Веселее! Не спим!
И тут в особо удачном месте они с Эдиком сами всё испортили, не удержались. Захлопали и засвистели от восторга — ну самая натуральная группа поддержки! Тренер выключила музыку и только сейчас заметила наверху их живописное собрание:
— Ребята! — более чем прозрачным жестом указала на распахнутую балконную дверь, ведущую в соседний зал.
— Уже уходим! Нас уже нет, — у Эдика всегда найдется, что сказать.
Прыгая на одной ноге и тщетно пытаясь попасть другой в штанину узких джинсов, Юлька громогласно заявила:
— Нет, вы знаете, одна извилина для них слишком много!
Маша ее поддержала — как всегда, немногословно и по существу:
— Ну! Сорвали нам тренировку.
Дверь в раздевалку широко распахнулась, пропуская Галю с Яной. Зая в одних колготках — и умудрилась же в такую жару! — с неожиданным проворством запрыгнула на скамейку и пронзительно завизжала:
— Дверь! Дверь закройте!!!
У стоявших рядом заложило уши, все одновременно загалдели:
— Зая!
— Зачем так вопить?!
— Нервные клетки не восстанавливаются!
Зая же как ни в чем не бывало спрыгнула на пол и через секунду опять заверещала — такой себе разобиженный розовый поросенок в очках на коротком пятачке:
— Где! Моя! Юбка!
— Ты на ней стоишь, — утешила Алина. Девчата зашевелились и засмеялись, и заговорили на разные голоса, словно обет молчания снялся. "Бывают же такие люди! — не удержавшись, позавидовала мысленно Яна. — Убери вдруг Юльку с Заей, и все помрут со скуки."
Галя уже минут пять делала ей таинственные знаки: многозначительно вскидывала черные брови-шнурочки и таращила темно-карие — как и полагается украинской дивчИне! — глаза. В конце концов не выдержала и потащила подругу к выходу, напоминая энергичный буксир средних размеров. Юлька только и успела им в спину спросить:
— Вы куда?
— Нас ждут великие дела! — торжественно объявила Галина батьковна уже в дверях. Но не стала уточнять, какие именно.
Неторопливой вальяжной походкой девочки продефилировали мимо ребят и уселись в кривоногие расшатанные кресла впереди на сцене, одинаковым движением закинув ногу на ногу. Обе в коротких юбках и открытых босоножках, с небрежно распущенными по плечам волосами — должно быть, специально репетировали… Да что там говорить, смотрелись они эффектно: медового цвета блондинка и жгучая брюнетка.
— О, вон твоя! — сообщил Эдик, будто Сергей сам не видел.
Тренировка была в самом разгаре. Ребята работали по парам, как обычно после разминки, но всё время косились на сцену — отвлекало это непрошенное женское общество конкретно. Девчонки веселились от души: то и дело перешептывались с глубокомысленным видом, вроде пара экспертов, и задумчиво друг другу кивали, поглядывая на кого-нибудь из парней. Скорей всего, обсуждают мелькающие то там, то сям босые пятки — вон как прыскают от смеха! (Разминающийся неподалеку от сцены Макс всю шею себе свернул, откровенно пялясь на этих балерин.)
Сергей внезапно заметил за собой, что судорожно поджимает пальцы на ногах, точно от холода, — а это еще что за идиотизм? Распрямляемся, плечи шире! По большому счету, ему наплевать, что они там говорят!.. Да только голова словно без его участия упрямо разворачивалась в одном и том же направлении: у Эльфа оказались красивые глаза и капризная ямочка на подбородке. Странно, ему всегда нравились высокие и чтоб с ногами от ушей, а эта маленькая. Сидит себе, улыбается, покачивая носком босоножки, и смотрит только на него… Или это просто кажется?
— Не зевай! — предупредил Эдик и нанес внушительный удар в корпус, прямо под солнечное сплетение. Сергей не успел закрыться и согнулся пополам, чертыхаясь сквозь зубы.
Янка поморщилась, словно от зубной боли: вот поэтому она терпеть не может все эти контактные виды спорта:
— Пошли! Мы на них плохо действуем.
Глава пятая. Мама
Понимание — всего лишь частный случай
непонимания.
(Козьма Прутков)
Кот, как полагается, встречал хозяйку у двери: танцевал на задних лапах, задушевно мяукал и вовсю размахивал хвостом. Соблюдая ежедневный приветственный ритуал, Яна подхватила его на руки:
— Гаврюха, привет!
Мама, судя по всему, давно ее караулила: выскочив из гостиной, даже не поздоровалась, а начала прямо с места в карьер:
— Почему ты не в художке?
— Я с аэробики. Я устала, — Янка с размаху плюхнулась на диван, не выпуская из рук кота, и по старой привычке подобрала ноги. "Значит, нормально переодеться не получится", — с каким-то вымученным олимпийским спокойствием заметила про себя. Только вот надолго ли его, спокойствия, хватит?..
Гаврюха ластился к ней по полной программе: игриво толкал ушастой головой, распушивал роскошный, похожий на трубу хвост, приглушенно мурлыкал и ворчал, напоминая по звучанию хорошо смазанный мотор. Явно выпрашивал свою колбасу. Как-то не укладывалось в голове, что всю эту богатейшую звуковую гамму издает один и — скажем прямо! — не таких уж гигантских габаритов кот. Вот голова у него большая, это да — широкая и лобастая, как у математического гения, этим он сильно отличается от остальных кошачьих сородичей. Но Янку это никогда не смущало, скорей наоборот, она еще с самого начала авторитетно всем заявила: "Широкий лоб — значит, умный, много мозгов."
И в самом деле, их Гаврюха по многим параметрам не вписывался в обычное определение "домашнего животного", аж никак! Уже не раз Яне казалось, что кот исподтишка за ними всеми наблюдает и складывает о каждом свое (причем далеко не всегда благосклонное!) мнение. Не зря ведь она пришла в неописуемый восторг от ловко подсунутой папой новой книжки, которая так и называлась: "Жизненная философия кота Мура". (Кажется, Гоффмана.) Книжный котяра там в строгом секрете от хозяина выучился читать и писать, чтоб на закате жизни накатать свои мемуары и издать их солидным тиражом. С тех пор Янку временами одолевали не очень умные мечты…
Гаврила появился у них прошлой осенью и с тех пор прочно влился в семейный быт (так бы ее мысль озвучила, наверное, мама). Подобрали его вместе с отцом в прямом смысле на помойке — впрочем, об этой пикантной подробности сразу же договорились перед мамой не упоминать. А то результат предвидеть несложно, угадываем с трех раз…