- Пап, а можно я минут через двадцать после полуночи уйду? - я начала приводить план в исполнение. Жалобный голос, честные глаза. - Просто мы со Славой договорились пойти на главную площадь салют смотреть. Там и Катька с Инной будут ждать. А пап?
- Ну, если договорились... Только я вот что-то не помню такого. Почему Слава сегодня заходил и ничего об этом не сказал? - папа не промах, внимательностью не обделён.
- Ой, да закружила его тётя Лиза! Сам знаешь, она может! Вот и забыл сказать.
- Ну ладно, идите, раз договорились... - было видно, что папе это не очень понравилось. - Вот так Серёжа - бросают нас! будем с тобой коротать время в суровой мужской компании.
- А мне что, нельзя с вами? - Серёжа умоляюще воззрился на меня.
- Подрасти для начала!
Насилу дождавшись боя курантов, выслушав президентское поздравление, смолотив пару бутербродов с икрой, прослушав несколько идиотских песенок с очередного телевизионного «Огонька», я помчалась в прихожую, где меня уже жала заранее подготовленная сумка с коньками. Я быстро оделась, чмокнула папу и брата и умчалась, даже не ответив на донесшееся вслед: «Во сколько вернёшься?».
Я неслась по запруженным спешащим на салют народом улицам, повсеместно освещенным праздничными огоньками. Снег хрустел под подошвами, мороз щипал за щёки, но мне было тепло. Я предвкушала встречу с моими ребятами.
В рекордное время добралась до ярко освещенного моста, по которому изредка проезжали одинокие машины. Внизу была широкая замёрзшая река. Оттуда слышалась музыка, голоса и смех. Я подбежала к берегу. Хотя свет, лившийся с моста, освещал импровизированный каток не слишком хорошо, на льду, кроме наших из Гильдии я смогла разглядеть и других людей, которых я иногда видела на «задворках». Только Крома среди них не было. Тут меня заметила Мар, как всегда, самая первая.
- Ника! Йоханга! С Новым годом! - закричала она. - Катись сюда!
Вслед за ней все заорали:
- Йоханга! С Новым годом!
Я помахала им, быстро переобулась, закинула сумку с сапогами в ближайший сугроб и скатилась по крутому берегу ко льду. Все сразу подъехали ко мне и так накинулись с объятиями, что чуть не повалили.
Смешнее всех на льду смотрелся великан Сандро. Его так штормило (то ли от выпитого, то ли от природной неуклюжести), что его все за километр объезжали. Пахан, уже изрядно набравшись, кружился вокруг него, то и дело приставал к нему с песней:
Саня помнит только ветер,
Саня помнит только вечер.
Саня помнит только крик и девчонку одну.
Саня, ищи ветер, Саня, ищи гром,
Саня, ищи, где твой дом.[ii]
- Ааа, отвали Пахан, задолбал! - орал в ответ Сандро и пытался укатиться подальше, но его преследователь не отставал.
Тин раскручивал Лэр, даже пытался поднять её на руки, они каждые три минуты грохались, но смеялись громче всех. Потом им надоело, и они просто валялись посередине, глуша что-то из бутылки, обнимаясь и целуясь.
- Пристынете друг к другу - кто вас отдирать будет, а? - Мар кружила вокруг них. - Не соситесь на морозе, сколько раз я говорила! Я тебе рассказывала, как они познакомились? - обратилась она уже ко мне. Я мотнула головой. - Вроде, был октябрь. Нет, точно октябрь. Лэр тогда только осваивалась на первом курсе, а вот Пахан уже начал своё чёрное дело по соблазнению неопытных студенток. И вот взор его пал на Лэр... Но как он к ней ни подкатывал - ноль реакции. Тин стебал его напропалую, не первый раз такое случалось, как понимаешь, он ведь его с детства знал, они дружат с детсада. Но Лэр была настолько неприступна, что даже Тин заинтересовался. И сам стал к ней клеиться. И она уже через неделю растаяла, представляешь? Я, честно сказать, до сих пор не понимаю, как ему удалось завоевать её сердце. Она ведь заумная такая, из семьи интеллигентной, строгая. А тогда ещё и очень грустная была. Но ты же знаешь Тина - он и мертвеца рассмешит. Потом и с нами её познакомил - мы-то её и дооформили. Но Пахан всё ещё иногда дуется на удачливость друга!
Мне дали хлебнуть шампанского, потом ещё, ещё и ещё. Столько шампанского я в жизни не пила! Вообще со спиртным до знакомства с Гильдией я не дружила. Во время праздничных застолий папа зорко следил, чтобы доза алкоголя, предназначенного для меня, не превышала половины стакана. В этом его всячески поддерживал и Слава, сам не употреблявший ничего крепче красного полусладкого.
Потом Мар предложила мне что-то другое, с градусом повыше. Сначала я отказывалась, а потом, обнаружив, что время уже два часа, а Крома всё нет, очень расстроилась и выпила. Стало очень тепло, даже жарко. Уже уставшие ноги вдруг стали очень лёгкими. Мы с Мар кружились, взявшись за руки, подпевали во всё горло игравшей из динамиков стоявшей на берегу машины песне: