Она ответила через два часа. Дала свой адрес и просила прийти этим же вечером, если позволяет время. И время позволяло. Я обещала быть у неё к семи часам. Но маниакальная подозрительность мешала мне - в голове рождались странные мысли: вдруг это всё уловка Кёрга? Вдруг он хочет заманить меня в своё логово и убить?.. Бредово, конечно, но я всё же решила на всякий случай позвать с собой Славу. Просто так будет спокойней.
Мы встретились ровно в половине седьмого и отправились искать указанный в сообщении дом. Он всё молчал, не напоминал о вчерашнем, ничего не спрашивал, не советовал, даже не шутил. И от этого было не по себе.
Когда мы пришли по нужному адресу, он остановился у подъезда и, положив руку мне на плечо, сказал:
- Тебе нужно идти одной. Если что-то пойдёт не так, позвони мне - я буду неподалеку.
Я лишь кивнула. Он открыл для меня дверь, домофон был сломан, и его лицо в полоске света - последнее, что я запомнила в своей прежней жизни. Почему прежней? Потому что после встречи с Лэр изменилось, если не всё, то очень многое.
Я боялась. Я оттягивала этот момент, как могла. Она жила на восьмом этаже - я пошла пешком. Я мялась на пороге несколько минут, не в силах прикоснуться к звонку. Вдруг она мне не рада, а это приглашение - простая вежливость? Что, если она не хочет вспоминать о былом и бередить с трудом затянувшиеся раны? Но я всё-таки позвонила.
Странное это чувство - видеть человека, которого хорошо знал (или тебе казалось, что знал) в прошлом, спустя несколько лет. Вроде, вот он - тот же человек, кроме причёски и одежды ничего не изменилось. Но главное - изменился ты. Изменился весь мир вокруг. Жизнь изменилась. И не заметить эти изменения - значит обмануть себя.
- Ника! - Лэр обняла меня и ввела в квартиру. Я никогда не была у неё. Даже не знаю, здесь ли она жила раньше. - Я так рада тебя видеть!
- Я тоже, - соврала я. В действительности, радости я не испытывала. Разве только страх и интерес. Житейский интерес и животный страх. - Ты хорошо выглядишь.
- Спасибо, но можно обойтись и без этих ненужных любезностей, - Лэр тонко улыбнулась. Конечно, глупо пытаться скрыться от неё за тривиальной учтивостью. Она умна. Всегда была. И она знает меня. Видимо, действительно знает. До сих пор. - А ты вот изменилась. Очень повзрослела.
Она тоже изменилась. Пышной копны рыжих волос как не бывало. Теперь шоколадный «каскад». И черты лица будто строже. Да к тому же очки... Едва ли я узнала бы её на улице, если бы проходила мимо.
- А я теперь работаю учительницей, вот странно, правда? Меня в школу было силком не затащить, - она провела меня на кухню - маленькую, но уютную.
Учительница. Я всегда испытываю к представителям этой профессии какую-то неясную нежность. Наверно, потому что моя мама была учительницей.
- Преподаёшь английский или французский? - уточнила я.
- Французский. С ним сейчас легче найти работу, - Лэр разливала чай по красивым фарфоровым чашкам. Опять чай. Если я не умру от его передоза, то, возвратившись в Москву, перейду на кофе. - А что у тебя с работой? Я ведь прочла твою книгу. Скоро выйдет новая? - она подмигнула.
- Я в процессе... И как тебе? Понравилась? - узнать мнение о своей книге от кого угодно - всегда интересно.
- Да, ты просто молодец. Твоя сказка очень... Близка мне.
- Она про смерть, - как-то не к месту вставила я.
- В том и дело... Раньше смерть стояла в центре человеческой жизни, посмотри, послушай - все сказки о ней, а теперь - она загнана на периферию. Теперь люди не любят говорить о смерти. Она пугает их. Они предпочитают делать вид, что её не существует. Сторонятся больниц, избегают кладбищ, ужасаются при виде черепов и костей, хотя (вот уж неожиданность!) - у них под кожей и мясом ровно такой же каркас. Люди хотят верить, что никогда не умрут. У них почти получилось убедить себя в собственном бессмертии... - Лэр усмехнулась.
Как всё это странно. Ощущение реальности утрачено абсолютно. Я пришла в этот дом, чтобы говорить о смерти. Да, именно за этим я и пришла. Смерть стоит и в центре моей жизни - и от этого уже никуда не денешься.
- Нет смысла делать вид, что это просто дружеский визит «из вежливости». Мы обе знаем, зачем встретились. У нас на двоих одна рана. Поэтому я спрошу только одно: Ника, как ты живёшь? - Лэр смотрела прямо, голос её был спокоен.
- Как я живу?.. - мне показалось, что я сама себя не слышу. - Хочется ответить - никак. Или, вернее, с трудом. Я живу со скрипом и без понятия, как это исправить, - я сжала руки в кулаки. Но посмотреть в глаза Лэр не решилась. Так и продолжала, уставившись в пол: - За своим прошлым я не вижу настоящего. Я не могу ни примириться с ним, ни повлиять на него. Вокруг меня призраки. По ночам мне снятся кошмары. А недавно... - я ухмыльнулась. - Да, недавно! Мне пришло письмо с угрозой от Кёрга.