- Отлично! Мне тоже есть, что сказать, - я вытащила из ящика стола папку, в которую собирала все связанные с Гильдией вещи. А там накопилось немало: кроме трёх писем от Кёрга и парочки окровавленных вещей ещё и газетные вырезки, а также фото, где хорошо различимо его лицо. - Пойдём! - я чуть ли не за руку вытащила брата в прихожую, чтобы присоединиться к опросу свидетели.
«Кажется, не только ваш СК на правильном пути» - я всегда писала Вене отчёты в конце дня. «Моя мечта близка к осуществлению».
«Осталось свести эти пути воедино. Кстати, когда ты вернёшься? Кажется, я снова потерял свою улыбку. Без твоей помощи мне её не найти» - написал он вдогонку.
«Ты не потерял её. Она у тебя под носом, просто ты разучился её видеть. Я скоро приеду и покажу» - ответила я. А более серьёзные признания оставлю для личной встречи.
Глава 7. Клоуны остались
Через три дня я собралась с силами. Через три дня после разговора с полицией я поняла, что теперь могу оставить папу и брата одних. Не навсегда, конечно. На время. У меня было несколько незавершенных дел в Москве. Я обещала их уладить и тут же вернуться. К тому же Слава просил непременно заехать к нему и его «самой лучше на свете» жене. Я всё правильно поняла. Слава действительно скоро станет отцом. Как же это странно! Просто поверить невозможно.
Теперь, казалось, опасность миновала, и я с лёгким сердцем должна жить дальше. Но это невозможно, пока я знаю, что Кёрг где-то неподалёку вершит своё собственное, только ему понятное правосудие. Меня не покидало очень нехорошее предчувствие. Ожидание конца? Развязки?.. Почему? Потому что я вернулась в столицу в понедельник.
Понедельник мой несчастливый день. И из этого правила нет исключений.
На этот раз всё началось с того, что номер Вени был недоступен. Я ожидала, что он встретит меня, но он даже на смски не отвечал. А потом позвонил Слава. Вчера в его голове слышалось счастливое волнение. Сегодня только тревога и страх.
- Ника, я же ещё не диктовал тебе наш адрес?
- Нет. А что такое? Нужно записать, я сейчас возьму...
- Стой. Лучше тебе сюда не приезжать, - отрезал он.
Я застыла на месте. Моргать, дышать, гонять кровь по организму с помощью сердца - кому это нужно, когда у твоего друга что-то случилось?
- Не говори только, что тебе кто-то пытался угрожать.
- Странное художество на входной двери можно считать угрозой?
- Опять звезда?! - на меня накатила волна беспомощного негодования. - Да как это возможно? Я не знаю, где ты живёшь - откуда ему это известно?!
Если бы у пожимания плечами был звук, то я бы услышала его в трубке.
- Вы позвонили в полицию?
- Мы-то позвонили, но за тебя я волнуюсь больше... - Слава устало вздохнул. - Это творчество на нашей двери - оно ведь только ради тебя. Что ты собираешься делать?
- Для начала найти Веню... - мне надоело бояться. С плеч слетела мантия уныния, а её место заняла ветхая хламида усталости. - Но ещё раньше я собираюсь, наконец-то, добраться до общаги.
- Я удивляюсь твоему спокойствию! - дрогнувшим голосом проговорил Слава.
- У меня просто больше нет сил быть взволнованной.
Пока я добиралась до общежития, Веня стоял у меня на автодозвоне. Но ничего не помогало. Он оставался глух к моим попыткам достать его. Нервишки начинали потихоньку бить тревогу, и сумрак сомнений прорезала смутная догадка: а что если и здесь постарался мой старый «друг»...
И я ступила на территорию моего университета. Сессия закончилась - лето полностью вступило в свои права. В это время общага непривычно пуста. Здесь становится как-то не по себе. Особенно теперь, в вечерний час, когда солнце скрывается за горизонтом и лёгкие сумерки покрывают тихую аллею, трудно представить, что в иные дни здесь кипит жизнь, толпятся люди и ни на миг не расходится гигантская очередь в ванну.
А теперь я здесь одна. Наедине с шелестом гравия под моими неторопливыми шагами. Я смогла действительно полюбить свою альма-матер. Парадоксально, но здесь у меня началось даже подобие новой жизни, отдалённо напоминающей пресловутый диагноз «норма». Мне было бы грустно покидать это место навсегда. По крайней мере, пока я к этому не готова. Магистратура - хороший вариант, своего рода отсрочка этого расставания ещё на два года. За это время я смогу всё обдумать, не отвлекаясь ни на прошлое, ни на будущее. И на многое посмотреть с другой стороны. Лера, да, теперь я зову её только так, помогла мне открыть глаза. Есть настоящее. Настоящее, в котором я могу не сожалеть и не сокрушаться ни о чём вдогонку. Настоящее, в котором я могу ходить на кладбище не рыдать, а с любовью раскладывать свежие цветы на знакомые надгробия. Просто потому что эти люди ушли, а любовь к ним - нет. Даже если почти всё было обманом.