Современному человеку в большей степени, чем его предкам, подвластно множество путей. У каждого есть богатый выбор. Он касается не только того, как прожить свою собственную жизнь. Можно выбрать иную. Избыток информации вокруг оглушает, ослепляет и заставляет барахтаться в нём как рыбу, попавшую в слишком сильное течение. Можно читать, смотреть, следить за другими людьми. В конце концов, это так свойственно человеку: не можешь решить свои проблемы - отвлекись на чужие. Проживи вместо одной единственной скучной жизни в своей шкуре тысячи различных воплощений (в разных странах, временах или даже мирах).
Меня с детства занимало это бегство. Буквально на части рвало от того, сколькими разными людьми мне хотелось быть одновременно. Я придумала себе сотни вымышленных жизней. А со своей реальной справиться так и не смогла. В итоге пришёл час избрать себе новую судьбу. Или, на худой конец, попытаться примириться со старой.
- Иногда я вижу себя бледной женщиной в чёрном кружевном платье, с идеально уложенными кудрями, на алых губах понимающая всё на свете усмешка, в тонких пальцах с красным лаком мундштук. И каблуки. Туфли лаковые и жутко неудобные, но я про их неудобство успела забыть, - я говорила то, что приходило на ум. И знала, что Веня поймёт, почему сейчас я говорю именно это. Даже если я сама не понимала.
- Тогда я - высокий молодой человек в сером плаще, метущем полами осеннюю землю. И можно без шляпы, но с орлиным взглядом. Знаешь, таким уверенным и проницательным, будто я знаю всё о завтрашнем дне. Арена осталась позади, и я брожу по старым улицам не без цели, но во имя чего-то великого.
- Отличная парочка вышла бы, - я вполне согласна на то, чтобы он понимал жизнь за меня. А я бы просто доверяла его пониманию.
Здесь ночами, когда Веня мирно посапывал, под завывания ветра, заблудившегося в крошечном внутреннем дворике, я писала свой роман. Вымученный, посредственный, чуждый окружению, способствовавшему его появлению. В конечном счёте, чуждый и мне. Но в нём - всё. Это как новый дневник. Жизнь, которой никогда не было, да и не могло случиться. Путаные мысли по полочкам. Обоснование моей жизни. Оправдание смерти. Там всё о ней. В нём нет меня. Есть только попытка бегства.
Теперь я, наконец-то, почувствовала, что бегство закончилось. Как марафонец я пытаюсь отдышаться, ещё не веря, что действительно проделала этот путь и осталась жива. Что прошлое действительно позади. Ещё не веря, но уже надеясь, что когда-нибудь могу быть счастлива.
На следующее утро, проснувшись ни свет, ни заря, я набрала номер папы.
- Папочка, - я произнесла это слово, представив его до последней чёрточки - таким, с каким я оставила его несколько дней назад. Когда-то он казался мне таким сильным... Когда-то он с лёгкостью поднимал меня одной рукой. Когда-то его волосы были без проседи, а газету он мог читать без очков. Когда-то мама целовала его в щёку, отправляя на работу...
- У тебя наконец-то хорошее настроение? - его не обманешь - он мой самый внимательный слушатель.
- Вчера я поняла, что меня любят... - протянула я. - Представляешь? И я тоже люблю. Это так странно.
- Почему?
- За что? Кто я такая, чтобы меня любить? Не слишком-то выдающаяся личность, правда?
- Необходимо быть выдающимся, чтобы тебя любили? - папа рассмеялся. - Тебя любят просто за то, что ты - это ты. В этом ничего странного.
- Я... И кто я, папа? Иногда мне кажется, что я никто.
- Ты, Вероника - моя дочь. Ты сестра Серёжи. Ты подруга Славы. Разве этого мало?
- Но кто я по отношению к себе?
- А кем тебе хочется быть?
- Мне... - я задумалась. - Просто счастливой девушкой.
- Давай ты приедешь, я заварю чай, и мы поговорим о том, как тебе стать... - начал папа, но я его перебила, опасаясь интоксикации. Не только чаем, но и бесконечной чередой размышлений о тонких материях.
- Нет! Давай лучше я сделаю какао, и мы оставим философствования для Славы. Это его прерогатива, - я улыбнулась в трубку и клянусь - он это почувствовал. - Я приеду завтра.
- Отлично! А когда там Слава собирается вернуться, не знаешь? Тётя Лиза не знает, что и думать о его неожиданном отъезде.
- Просто пришла пора мириться с Викочкой, - я снова поморщилась при звуке этого имени. А произносить его ещё противней. - Он хочет нас познакомить, представляешь?
- А что? Она хорошая девушка, тебе понравится, - невиннейшим голосом проговорил папа. - Я был на их свадьбе - она оставила очень приятное впечатление...