Мы познакомились в детском доме с Ваней. Оба остались круглыми сиротами, без родителей и помощи. Как два серых мышонка, мы забивались на своих кроватях и ни с кем не разговаривали. Постепенно, приходилось учиться привыкать к окружающей среде. Мы сблизились с Иваном, стали общаться и дружить. В интернате с нас посмеивались, называли женихом и невестой, хотя в будущем так оно и стало. Окончив интернат, мы устроились работать на завод в одну из подмосковных деревень. Платили редко, мало, мы часто голодали и недоедали.
В один прекрасный день меня вызвал к себе в кабинет сам директор и сказал, что в поселок, который находился поблизости, требуются кухарка и разнорабочий. Так как у меня одной было образование повара, среди всех работниц, на меня и обратил внимание директор. Сказал, что одному крупному московскому чиновнику на подмосковную дачу требуются люди. Мы с Иваном не думая согласились перейти работать в дом зажиточных людей.
Когда я переступила порог дачи, то чуть не онемела от восторга! После полуразвалившейся общаги я увидела прекрасный двухэтажный дом, с очаровательным садом, большой территорией и огромной беседкой для посиделок. Внутри было еще лучше – чистые новенькие мебели, аккуратные светлые комнаты. Даже для нас с Иваном была оборудована красивая комната с большой двуспальной кроватью. Я полюбила тот дом с самого первого взгляда. Когда приехал хозяин Степан – я робела как школьница и переживала, что меня не возьмут на работу, но Степану мы понравились. Условия были проще некуда – с июня по август хозяева проводят на даче. В это время мы готовим, убираем, сажаем огород, консервируем, ремонтируем и делаем так, чтобы жизнь Степана и его семьи была комфортной. В остальное же время мы живем в доме и приглядываем за ним. Это были лучшие условия, которые я только могла себе представить.
В первое лето мы познакомились со всем составом семьи Степана. Его жену звали Анна. Она была довольно высокого роста, худощавого телосложения и приятной внешности. Модно одета, строга, своенравна. Я всегда ее очень боялась, потому что характер у нее порой был непредсказуем. Она могла в одно мгновение с обожанием смотреть на мужа, а уже через секунду из-за одного слова вспыхнуть как спичка и кричать обидные слова Степану. Точно так же относилась и к дочери. Вроде бы любила, но в то же время и доставалось Зое прилично.
Их единственная и любимая дочь Зоя была прелестным ребенком. Доброй, наивной, ласковой. Как две капли похожа на Степана – такая же красивая, утонченная, умная. Я с огромным удовольствием общалась с ней, показывала и обучала готовке, всем домашним хитростям. Зоя росла, взрослела. Каждое лето я с удивлением обнаруживала, что она становится все краше и старше. В последнее лето, когда мы виделись, произошли кардинальные перемены с моей золотой девочкой. Только слепой не заметил бы, что она влюбилась. Влюбилась до чертиков в простого деревенского парня. Она тайно бегала к нему на свидания, пробиралась тихо, ночью, чтобы никто не услышал. А возвращалась ранним утром. Я не могла успокоить себя, все ждала ее возвращения. Боялась, что родители проснуться и застукают ее на горячем. Я просила ее быть осторожной, но первая влюблённость практически всегда болезненна и порой непредсказуема.
Косминины часто устраивали на своей даче праздники. Степан знал, как расположить к себе коллег по работе или больших начальников. Я видела, что у него что-то твориться на душе, что-то происходит такое, о чем даже Анна не догадывается. Тот праздник был сделан для того, чтобы спасти его хрупкое положение в обществе. Он оступился, сделал что-то не так, и теперь пытался все исправить, а сделал еще хуже. На праздник пришла лучшая подруга Нина вместе со своими странными родителями. Я слышала, что они посещают церковь в деревне, искреннее верят в Бога и желают смены власти, крови и расправы с коммунистами. В деревне ходило много слухов о них. Иванов Владимир, отец Нины устраивал тайные собрания в Москве, куда приглашал проверенных людей, которые мечтали о переменах. Он пришел в гости к Космининым с книгой в простой зеленой обложке в твердом переплете. Протянув книгу Степану, он рассчитывал, что тот прочтет ее, изучит информацию не на обложке, а внутри. Иванову хотелось заручиться поддержкой Косминина в своих безумных идеях.
Степан положил книгу на старую тумбу в прихожей, и думать забыл о ней. Я же все время проходила мимо и ежилась при виде нее. Что-то нехорошее ощущалось, страшное и неприятное. Мне был отвратителен Иванов, уж слишком много страшных вещей я о нем услышала. Не сдержавшись, я подошла к Степану и спросила можно ли мне растопить этой книгой печку в летней кухне? Степан равнодушно махнул рукой, разрешая.
Я листала страницу за страницей, рвала ее и бросала в печь. Пока не наткнулась на маленькую записку, написанную на белом прямоугольном листике. Иванов писал, что считает Степана достойным членом общества и приглашает его на собрание, которое состоится на днях. Я тут же спалила записку и остатки книги. Вечером, когда все разбрелись по своим комнатам, я вошла в кабинет к Степану Федоровичу и обо всем рассказала:
Вот же я дурак! – воскликнул Степан. - Зачем вообще позвал его. Теперь неприятностей не оберешься. Спасибо тебе, Дарья. Я буду очень признателен, если ты никому об этом не скажешь.
А спустя три дня Степана вызвали на допрос. Я была уверена, что все из-за злополучной встречи с Ивановым, из-за того, что было слишком много людей, которые успели доложить куда нужно. Я маялась дни и ночи, настолько переживая за хозяина. Если бы это был кто-то другой, не Степан, я бы возможно и не переживала. Но я прикипела всей душой к их семье. Анна пила день за днем, Зоя убегала на свидания...
Когда Степан вернулся, мы все радовались, словно дети. Даже его жена Анна расцвела и засияла. Все выдохнули с облегчением – хозяин приехал и все будет хорошо. В тот же вечер я получила благодарность от Косминина в виде золотых импортных часов с драгоценными камнями на циферблате. Я до сих пор сохранила эти часы...
Тем временем Зоя упивалась своей любовью, сломя голову мчала на встречу к любимому, не замечая и не обращая внимания на все проблемы и неприятности. В последний день перед отъездом я плакала, словно не в себе, чувствовала, что произойдёт что-то нехорошее. Хозяева уехали, мы с Иваном остались вдвоем, убирали огород, делали заготовки на зиму, наслаждались друг другом.
Однажды зимой на дачу вернулся Степан. Сказал, что забирает все вещи и больше на дачу они не вернутся. Я в панике бегала за Космининым, помогая ему собирать вещи, и просила объяснить, в чем же дело?