Их лица почти полностью скрыты за масками, но я достаточно хорошо знакома с их глазами, фигурами и ухмылками, чтобы точно знать, какие они Дьяволы.
Трей, Броуди, Люк и Уэс.
Они останавливаются в нескольких шагах от меня, Трей устраивает грандиозное шоу, вбивая мой номер в свой телефон, хотя я знаю, что он уже сохранил его. Я уверена, что могу ожидать шквал фотографий члена в два часа ночи.
— Техническое обслуживание уже в пути, — бормочу я, как будто это представляет для них какую-то угрозу. Они получили то, что хотели, — публичное унижение.
— Что скажешь, Новак? — Спрашивает Броуди, подходя ближе. Его карие глаза пустые, почти скучающие, даже когда он нависает надо мной с хищным намерением. — Ты сначала дашь ей в рот?
Мой пульс учащается. Здесь они ничего не могут мне сделать — мы в коридоре. Конечно, мы находимся на пятом этаже в середине дня, и большинство студентов в кампусе, но они же не могут всерьез думать, что смогут заставить меня отсосать им прямо здесь, в открытую.
Уэс не произносит ни слова. Его льдисто-голубые глаза кровожадны сквозь отверстия в маске.
Конечно, если камеры засекут, как они заставляют меня отсосать им, в университете останутся только кадры с четырьмя неизвестными мужчинами в масках.
Мой взгляд устремляется к Люку, но даже его обычно добрые, дружелюбные глаза жестки. Я забрала у него Хлою. Девушку его мечты. Он тоже на меня обижен.
Трей приближается, прижимая меня спиной к двери. Они возвышаются надо мной, загораживая меня от любого, кто мог бы выйти из лифта позади них. Блокирует мне возможность подать сигнал кому-либо, кто может помочь. Я загнана в угол.
В ловушке.
— Я предлагаю заполнить спермой все дырочки этой маленькой шлюшки, — мурлычет Трей, горячее дыхание обвивает мою шею через несколько маленьких отверстий в его маске.
Я отстраняюсь, но Броуди ударяет ладонью по другой стороне, преграждая мне путь.
Нет, нет, нет. Паника нарастает. Рука Трея медленно скользит от моей щеки к ключице. Затем опускается к моей груди, где обхватывает меня своей огромной ладонью и сжимает.
Я шиплю сквозь зубы, прижимаясь к двери, но это никак не помогает мне избежать его прикосновений.
Броуди хватает меня за другую грудь, сжимая и подталкивая плоть вверх, прежде чем покрутить сосок.
— Остановитесь! — Я пытаюсь оттолкнуть их, но передо мной непреодолимые бетонные барьеры.
Уэс бросает свирепый взгляд через их плечи. Но он не двигается. Только наблюдает.
После того первого поцелуя он сказал, что я принадлежу ему. Скорее предупреждение, чем обещание.
Теперь он позволяет своим товарищам по команде прикасаться ко мне. Лапать меня.
Это его способ подтвердить, что я больше не принадлежу ему.
Ему все равно, кто прикасается ко мне и где. Ему все равно, что они заставляют меня делать. Прямо у него на глазах.
Теперь я значу для него не больше, чем безымянная хоккейная зайка.
— Тсс, — шепчет Трей мне на ухо. — Или мы сделаем только хуже.
У меня щиплет в глазах, когда тяжелая рука Трея на моем плече толкает меня вниз, пока я не приземляюсь на колени с такой силой, что у меня стучат зубы.
— Отпусти меня, — прошу я.
Броуди отвратительно зажимает мне рот рукой.
— Новак, засунь свой член ей в глотку и заткни ее.
Уэс встает между ними. Он наконец-то остановит это. Даже он должен понимать, что переходит черту.
Пока я не замечаю длинную, твердую выпуклость у него в штанах. Он тверд как скала при виде меня, стоящей перед ним на коленях, рука Трея все еще на моем плече, удерживающая меня, а Броуди прижимается к моим губам, заставляя меня замолчать.
К моему ужасу, Уэс откидывает мои волосы за плечи, прежде чем его рука скользит к поясу.
Позади нас звякает лифт.
— Техобслуживание! — раздается голос.
Мое сердце подскакивает к горлу, и Уэс рывком поднимает меня на ноги, чуть не вывернув мои руки из суставов, прежде чем они вчетвером отступают, оставляя меня наедине с ремонтником, когда они сбегают вниз по лестнице.
Я зажимаю рот рукой и бегу в женский туалет, чувствуя, как скручивает желудок.
В следующий раз, когда они поймают меня в ловушку, я могу не сбежать.
Уэс
Сегодня она снова натянула на голову капюшон. Она глупа, если думает, что это маскировка. Однако сегодня она сменила спортивные штаны на шорты, и я позволяю себе одним взглядом скользнуть по ее ногам, прежде чем остановиться.
Вайолет отпрыгивает от моей машины, когда колесо ударяется о бордюр. Ее глаза расширяются, когда она замечает меня, и она готовится броситься наутек. Но мое окно уже опущено, и я выкрикиваю свою команду:
— Залезай!
Когда она колеблется, мои руки сжимают руль. Когда-нибудь она научится меня слушать.
— Залезай, блядь, в эту машину.
— Мне... мне нужно на лекцию, — заикается она.
— Садись.
Наконец она делает то, что ей говорят. Она складывает руки на коленях, чтобы они не дрожали, и сбрасывает капюшон, дерьмовая маскировка теперь бесполезна.
— Ты же знаешь, что бы ты ни надела, я узнаю тебя за милю.
Она сжимает руки. Ноги у нее гладкие и бледные. Она не остается на улице достаточно долго, чтобы погреться на солнце. Слишком боится того, чем для нее может закончиться это, среди других людей. Моей руке до боли хочется протянуть руку и схватить ее за бедро. Почувствовать, какая она мягкая. Тогда я хватал ее за конский хвост, дергал за него и опускал это хорошенькое личико к себе на колени.
Я мог бы. Я мог бы возить нас по городу столько, сколько захочу, заставить ее отсосать мне и проглотить это. Ей бы это не понравилось, а я бы наслаждался каждой секундой, но я не хочу наслаждаться ни единым мгновением с Вайолет Харрис.
По крайней мере, если бы я заставил ее отсосать мне на глазах у парней, это было бы нечто большее, чем минет. Публичное унижение, деградация, контроль. Но наслаждаться ею наедине — это слишком интимно, чтобы объяснять это рационально.
Кроме того, я знаю, что она и раньше фантазировала о том, как отсосет мне член. Может быть, она до сих пор это делает. Я отказываюсь выполнять ее фантазии.
Только ее кошмары.
— Я знаю, это не поможет. — Ее голос тихий, оболочка той девочки, которой она была раньше. — Но я клянусь, это был несчастный случай.
Я сжимаю челюсти и выезжаю обратно на дорогу.
— Ты права. Это не помогает.
Она берется за ручку двери, когда я выезжаю из кампуса, но не решается выпрыгнуть. Она знает, что далеко не уйдет.
— Куда ты нас везешь?
— Куда бы, черт возьми, я ни захотел.
Ее паника усиливается, когда я проплываю мимо центра Даймонда, впиваясь ногтями в обивку. Но она старается говорить ровным голосом.
— Поздравляю с получением звания капитана.
Я чертовски ненавижу, что она это знает. Ненавижу, что она узнает, что я стал капитаном, но моя сестра никогда этого не узнает.
Когда я ничего не отвечаю, она добавляет: