Несмотря на то, что миссис Новак намазалась толстым слоем солнцезащитного крема, она устраивается под зонтиком поудобнее.
Мистер Новак расстегивает сумку и лучезарно улыбается мне.
— Хлоя сказала мне, что ты большая любительница чтения, Вайолет. Я начал читать с тех пор, как ушел из НХЛ, поэтому взял на себя смелость принести несколько книг, чтобы ты была занята.
Он достает стопку детективных романов в мягкой обложке. Не те романы, к которым я обычно тяготею, но этот добрый жест заставляет меня улыбнуться и достать из-под полотенца книгу в мягкой обложке "На вершине башни".
Я не так давно знакома с Новаками, но уже чувствую, что принадлежу им.
— Папа, смысл сводить ее на пляж был в том, чтобы заставить ее заняться чем-то иным, чем чтение, — говорит ему Хлоя.
— Она может все, — настаивает ее отец.
— Все намажьтесь солнцезащитным кремом, — призывает миссис Новак, размахивая в воздухе своим флакончиком с SPF-восемьдесят.
Позади меня низкий голос шепчет мне на ухо:
— Я намажу тебя.
Уэс, сидя на корточках, выдавливает на ладонь немного солнцезащитного крема. Как только его массивные мозолистые руки втирают лосьон в мои плечи, мне приходится прикусить губу, чтобы подавить стон. Озноб пробегает по моим конечностям, несмотря на жару.
Я молюсь, чтобы мое лицо не выдало того эффекта, который Уэс оказывает на мое тело. Последнее, чего я хочу, — это чтобы его семья узнала, что их сын и брат меня возбуждают.
Его руки скользят по моей спине, мозоли восхитительно царапают кожу. Моим глазам до боли хочется закрыться.
Хлоя хватает меня за руку, поднимая с полотенца и выводя из транса.
— Мне жарко! Давай полезем в воду!
— Веселитесь, дети, — зовет миссис Новак, уже уткнувшись носом в книгу в мягкой обложке массового выпуска. На полотенце рядом с ней растянулся мистер Новак в темных очках и негромко похрапывает.
Ноги Хлои летят по песку, а я, спотыкаясь, иду за ней. Песок становится темным и гладким там, где накатывал прилив, и я останавливаюсь у кромки воды.
— Что ты делаешь? — Спрашивает Хлоя. — Я хочу поплавать.
— Я не плаваю в океане, — возражаю я. — Там есть акулы, медузы и около тысячи других тварей, которые убьют меня. Вы видели, как косатки буквально мучают тюленей? Их не зря называют косатками.
Хлоя упирает руки в бока.
— Во-первых, дикие косатки никогда не причиняли вреда людям. Во-вторых, мы проделали весь этот путь до пляжа не для того, чтобы ты отказалась залезть в воду.
— Ты никогда не была в океане? — Рокочущий голос Уэса внезапно раздается рядом со мной. Слишком близко. Такой же полуголый, каким он был, когда я его встретила. Но вместо полотенца вокруг талии на нем пара красных плавок. У меня пересыхает во рту при виде его рельефных мышц, крепких грудных мышц и пресса, выстилающего живот. Россыпь веснушек покрывала его плечи, и мне захотелось натереть солнцезащитным кремом и его спину тоже. Может быть, мои руки на его коже произвели бы такой же эффект, как его на моей.
— Я никогда раньше не была на пляже, — признаюсь я.
— Как получилось, что ты прожила на Род-Айленде всю свою жизнь и ни разу не была на пляже?
Я не спрашиваю, откуда он знает, что я прожила на Род-Айленде всю свою жизнь. На данный момент я бы не удивилась, если бы он знал номер моего социального страхования.
— Я предлагаю тебе окунуться в океан! — Зовет Хлоя, уже отступая в ласковые волны. Она поворачивается и ныряет в воду.
— Черт, — бормочу я.
Уэс протягивает мне руку.
— Я помогу тебе. Я прослежу, чтобы ты не утонула.
Паника скручивается у меня в животе, но Уэс Новак протягивает мне руку, и я не могу не взять ее.
Его пальцы переплетаются с моими, посылая через меня электрический разряд.
Вода холоднее, чем я ожидала, отчего мои соски выпирают из-под бикини. Уэс позволяет мне не торопясь, медленно погружаться в воду, все глубже и глубже, пока я не оказываюсь по пояс в воде, когда он обнимает меня за бедра под водой, где никто не может увидеть нашу связь.
Он сжимает так сильно, что моя плоть сжимается между его пальцами. Я ахаю.
Его прикосновение не робкое и не неуверенное. Это не прикосновение мужчины, прощупывающего почву.
Это прикосновение мужчины, который знает, чего он хочет, и принимает это. Который знает, что я этого хочу.
Грубый. Доминантный. Притягательный.
Прикосновение мужчины, заявляющего права на то, что принадлежит ему.
— Знаешь, ты им нравишься.
Я так взволнована его рукой на себе, что понятия не имею, о чем он говорит.
— О ком ты?
Он кивает в сторону берега.
— Моя семья. Они ненавидели мою бывшую.
— Правда? — Взвизгиваю я. Печально известная бывшая, которая разбила ему сердце.
— Может быть, мои родители и не ненавидели ее — в отличие от Хлои, — но она им тоже не нравилась. Они притворялись, как могли, но ты? Ты уже вроде как принадлежишь нам.
Обалдеть. Принадлежишь нам. Принадлежу ему. В те дни, когда я проводила в одиночестве, пока мама работала на одной из трех своих работ или урывала несколько часов сна между сменами, все, о чем я мечтала, — это о семье, к которой я могла бы принадлежать.
Теперь я нашла одну. Я знаю, что, когда я представлю их маме, она тоже поймет. Образ нас всех вместе на День Благодарения проносится в моей голове. На моем дне рождения. На нашей с Уэсом свадьбе…
Вау. Что, черт, со мной не так? Мы еще даже не поцеловались, а я уже планирую свои брачные клятвы. Я действительно не в себе.
— Вайолет? — Его мягкий, но властный голос.
Я встречаюсь с ним глазами, пока его взгляд не опускается на мои губы. Сосредотачиваюсь на моем рте с такой концентрацией, что кажется, это единственная видимая часть меня. Единственная часть тела, которая имеет значение.
Он собирается поцеловать меня. Я так уверена в этом, что бабочки в моей груди вырываются из своих коконов и улетают.
Но когда я ожидаю, что он придвинется ближе, коснется своими губами моих, вместо этого они расходятся.
— Хлоя не хочет, чтобы мы были вместе.
— Она не хочет? — Я впервые слышу об этом. Она ни словом не обмолвилась обо мне и Уэсе с тех пор, как я впервые встретила его, когда она уверенно заявила, что он мне нравится, а он не ходит на свидания. — Почему бы и нет?
— Предположительно, не хочет, чтобы мы расстались, и она оказалась посередине. Несмотря на свои слова, он продолжает гладить мою обнаженную кожу.
Я не могу винить Хлою за ее опасения. Если бы мы с Уэсом действительно встречались и расстались, ситуация была бы, в лучшем случае, невероятно неловкой. В худшем случае она может почувствовать, что ей придется выбирать между нами.