Я почти бегу к парковке, убегая от Уэса как можно быстрее, пока он не передумал отпускать меня невредимой. Прежде чем он ткнет меня лицом в грязь и заставит съесть это.
Когда я добираюсь туда, дыхание вырывается из моей груди. Уэс сидит перед могилой Хлои, повернувшись боком к ее камню и положив руки на колени, как будто он непринужденно болтает с ней. Пока он не проводит большим пальцем по своей щеке.
Я отворачиваюсь, предоставляя ему уединение, которого он заслуживает. По отношению ко мне его внешность холодна, жестка. Но где-то в глубине души та его более мягкая часть, та часть, которая сделала его тем Уэсом, которого я знала раньше, все еще там.
Я всегда знала, что у него большое сердце. Больше, чем он любит показывать. Когда-то я думала, что для меня есть в нем место.
Но этого никогда не случится.
Уэс
Гребаная фаршированная утка. Приз, который она выиграла на карнавале. Маленький утенок, над которым Хлоя мгновенно сжалась и заворковала, как только он оказался в руках Вайолет.
Утка, которая напоминает мне о нашем первом поцелуе. Когда я прижался губами к ее губам и удивился, как я прожил целую жизнь, не целуя ее. Когда я понял, что ни за что не смогу удержаться от того, чтобы снова ее поцеловать.
Глядя, как Вайолет рыдает перед могилой моей сестры, я застыл на месте. Как будто я почти забыл, что у нее там, внутри, есть сердце. Что до того, как Вайолет убила ее, они были лучшими подругами.
Но последний человек на этой Земле, заслуживающий моего сочувствия, — Вайолет Харрис.
Если бы не она, я бы не праздновал день рождения своей сестры на ее могиле. Я бы не купил ей гребаных цветов, потому что, когда она была жива, они ей даже не нравились. Сказала, что они скучные, неоригинальные. Такие подарки получают все девушки. Такой подарок, который не требует никаких раздумий.
Если бы она была все еще жива, то прямо сейчас издевалась бы надо мной. Ты такой неоригинальный, Уэс.
Без нее я существую.
Какая-то ненормальная часть меня хотела упасть на землю рядом с Вайолет и притянуть ее в объятия. Оплакиваем мою сестру вместе, как мы бы это сделали, если бы Вайолет не была ответственна за то, что ее похоронили в первую очередь.
Самое больное во всем этом то, что единственный человек, которого я хочу утешить, и есть причина, по которой я нуждаюсь в утешении.
Приходят мама и папа с подносами, полными саженцев, и ручными лопатами, чтобы мы могли посадить их вокруг могилы Хлои.
— Уэс, мы с твоим отцом просто разговаривали по дороге сюда. Помнишь то лето, когда Хлое было около двенадцати и она по-настоящему увлеклась садоводством? А потом эта оса ужалила ее в ногу?
Я хихикаю.
— Да, и она разозлилась на меня за то, что я все испортил.
Мама смеется.
— Ничего не выросло, но она была там каждый день.
Я проглатываю комок в горле.
— Это Вайолет мы только что видели? — Спрашивает папа, как будто она наш старый друг, а не злейший враг.
— Ага.
Мама опускается на землю рядом со мной.
— Вам удалось приятно поболтать? — спрашивает она своим успокаивающим медовым голосом.
— Нет, мам, это Вайолет. — Я хватаю лопату и вонзаю в землю. — У нас не принято мило болтать.
— Раньше так и было, — говорит папа, как будто мне нужно это гребаное напоминание.
— Я всегда думал, что вы с Вайолет были бы очаровательной парой. — Мама сажает саженец в неглубокую ямку, которую я выкопал, и разрыхляет землю вокруг него.
— Я знаю. — Было время, когда я хотел Вайолет. Хотел ее во всех смыслах этого слова. Но сейчас этого никогда не произойдет.
Мама хватает меня за руку, ее рука вся в грязи, потому что она забыла перчатки. Или она не хотела приносить ничего, надеясь, что прохладная земля между ее пальцами заставит ее почувствовать себя ближе к моей покойной сестре в день ее двадцатилетия.
— Я просто хочу, чтобы ты был счастлив.
— Мы оба хотим. — Папа похлопывает лопатой по земле, где он посадил молодое деревце с другой стороны могилы Хлои. Она бы с удовольствием была здесь, занимаясь этим вместе с нами.
— Не знаю, как быть, — признаюсь я, уставившись на слова на ее надгробии, пока они не начинают расплываться.
— Для начала прости Вайолет, — говорит мне мама. Я открываю рот, чтобы возразить, но она обрывает меня. — Вайолет - хорошая девочка, Уэс, и она была таким отличным другом для Хлои. Она искренне переживает из-за того, что произошло.
— Она должна. — Я все еще не понимаю, как они могут так легко простить ее. Как они могут просто отмахнуться от смерти Хлои, как будто кто-то другой не был ее причиной. Как будто ее лучшая подруга не предала ее самым худшим из возможных способов.
Мама смотрит на меня, брови нахмурены, но взгляд нежный.
— Ты можешь позволить себе чувствовать себя счастливым, Уэс. Это не значит, что ты перестал оплакивать свою сестру или любишь ее меньше. — Я не могу проглотить этот гребаный комок в горле. — Вы с Вайолет оба оплакиваете того, кого вы так сильно любили. Вы могли бы помочь друг другу пережить это, но вместо этого ты усугубляешь ее потерю для вас обоих. Хлоя была бы так расстроена, если бы узнала, что ты закрываешь свое сердце для ее лучшей подруги только потому, что стыдишься чувствовать себя счастливым.
Глава 21
После
Вайолет
— Где твой рассказ, Вайолет?
Я замираю, профессор Тейт нависает над моим столом. Черт. Я совершенно забыла о задании. Все, что происходит с Уэсом и Дьяволами, полностью отвлекло меня.
Извините, профессор. Я собиралась выполнить это задание, но потом меня посреди ночи выследила группа людей в масках, и я забыла об этом.
— Эм. Извините. Я забыла его сделать. Я могу отдать вам это завтра.
Профессор Тейт поджимает губы.
— На этот раз я продлю ваш срок. Если вы не пришлете мне свой рассказ к завтрашнему дню, вы получите ноль за это задание. — Я киваю, но профессор Тейт недовольна. — В этом классе очень мало оценочных работ, Вайолет. Невыполнение какого-либо из ваших заданий может легко привести к тому, что вы провалите этот курс.
Пот выступает у меня под мышками, когда я представляю мамино разочарование, если я провалю какой-нибудь из своих уроков и мне придется выклянчивать тысячи, чтобы заплатить за пересдачу.
— Я понимаю. Я обязательно принесу вам к завтрашнему дню.
Я понятия не имею, как мне это удастся, если за весь семестр я не написала так быстро ни одного короткого рассказа. Но я просто должна сесть и сделать это, даже если каждое слово кажется мне вырыванием зуба из десен.
Как только урок заканчивается, я направляюсь в библиотеку и ныряю за стол с книгами. Мой желудок скручивает, когда я замечаю Уэса и нескольких Дьяволов, сталкивающих два стола вместе и толпящихся вокруг них. Уэс на самом деле раскрыл учебник, в то время как большинство его товарищей по команде толкают друг друга локтями и заливисто смеются.