Я ухмыляюсь.
— Думаю, с этим я справлюсь.
Она рассказывает мне, как пользоваться компьютером и библиотечной системой, прежде чем я ставлю полную корзину книг обратно на полки. Эдит исчезает в подсобке, чтобы почитать без помех.
Пока я собираю вещи, дверь в библиотеку открывается. Кто-то звонит в звонок на стойке регистрации.
— Я сейчас буду! — Зову я.
Надеюсь, Эдит права насчет того, что это скромная работа, которая, к счастью, предполагает минимальное взаимодействие с моими сокурсниками. Но я не могу притворяться, что не замечаю взглядов. Вернуться в кампус оказалось еще хуже, чем я думала.
Но это то, чего я заслуживаю.
Приближается пара тяжелых ботинок. Я не отрываю глаз от стопки книг передо мной, пока шаги не становятся пугающе близкими. Волосы у меня на затылке встают дыбом.
Кто бы они ни были, они подбираются все ближе и ближе. В последнюю секунду я понимаю, что они не собираются обходить меня.
Когда я наконец поворачиваюсь, я замечаю какое-то движение, прежде чем меня прижимает к книжной полке. Мой позвоночник врезается в дерево, с моих губ срывается вздох.
Он хватает меня за плечи, нависая надо мной с огнем, бушующим в его голубых глазах.
Уэс Новак.
Когда я представляла наше воссоединение после смерти Хлои, я думала, что Уэс заключит меня в теплые, крепкие объятия. Что он будет рыдать в моих объятиях, пока я буду пытаться утешить его. Что мы будем плакать вместе, находя утешение друг в друге в самый мрачный момент нашей жизни.
Но сейчас в нем нет ничего теплого или утешающего.
Запах его кедрового одеколона доносится до моего носа. Ушел парень, который раньше носил длинные шорты, простую футболку и старые кроссовки. Хоккеист с мальчишеской улыбкой и суровой внешностью. Поразительные голубые глаза, рост шесть футов четыре дюйма, сексуальные каштановые волосы и руки, которые выглядели так, словно могли поднять меня и бросить.
Этот мужчина передо мной одет в темные джинсы, рубашку на пуговицах с закатанными до локтей рукавами и пару черных армейских ботинок, которых я никогда раньше не видела. Сапоги, которые он надел, чтобы втоптать меня в грязь.
Этот человек хочет моей смерти.
— Какого черта ты здесь? — рычит он. Его острая квадратная челюсть изгибается. Мускулы на его бицепсах по обе стороны от меня твердые, как скала. Перед смертью Хлои я бы все отдала, чтобы оказаться в такой позе с Уэсом.
Теперь это наводит ужас.
Это первый раз, когда он заговорил со мной с той ночи. С тех пор, как он сказал мне заткнуться, потому что я кричала над трупом его младшей сестры.
Я отваживаюсь отвести от него взгляд, отчаянно пытаясь встретиться глазами с кем-нибудь, кто мог бы спасти меня. Но вокруг никого.
Я совсем одна с Уэсом Новаком, капитаном "Дьяволов".
— Я... я здесь работаю, — заикаюсь я, ноги дрожат.
Его хмурый взгляд становится еще мрачнее, и он придвигается всего на сантиметр ближе, но стены смыкаются вокруг меня. Я мышь, попавшая в ловушку, а змея готовится напасть.
— Не в библиотеке. — От его рычания у меня по спине пробегают мурашки. — В этом кампусе. В моем кампусе. Ее кампусе. Тебе здесь больше не место.
Он прав. Мне здесь не место. И прямо сейчас, молю бога, чтобы я была где-нибудь еще. У меня подгибаются колени.
— Моя мама заставила меня вернуться. Поверь мне, — шепчу я, — это был не мой выбор.
Как мама могла не подумать, что это произойдет? Она никак не могла пропустить то, как Уэс посмотрел на меня, когда мы выходили из здания суда. Она должна знать, что он жаждет крови. Может быть, в этот момент ей все равно, что будет со мной.
Мускул на его челюсти напрягается. Как будто он не верит, что я здесь против своей воли. Как будто я хочу, чтобы он напомнил мне обо всех моих воспоминаниях с Хлоей. И обо всех воспоминаниях, которые мы с ней никогда не создадим вместе. Напомнил о том, что я сделала.
— Ты должна быть в тюрьме.
— Я знаю, — шепчу я.
Уэс наклоняется ближе. Так близко, что кто-нибудь наблюдающий мог бы подумать, что он наклоняется, чтобы поцеловать меня. Я почти готовлюсь к тому, что он протянет руку и проведет пальцем по моей щеке. Чтобы коснуться своими губами моих.
Но ярость в его глазах говорит мне, что если он прикоснется ко мне, это не будет нежно. Он причинит мне боль.
— Возможно, судья и отпустил тебя легко, но я не повторю ту же ошибку. — Его низкий голос отдается эхом у меня в пальцах ног. Раньше я слышала его голос в своих снах. Теперь он будет эхом отдаваться в моих кошмарах. — Если ты не покинешь этот кампус, я превращу твою жизнь в сущий ад. Я заставлю тебя заплатить за то, что ты сделала. Заставлю тебя страдать хуже, чем ты заставила страдать ее. Ты будешь умолять о тюремной камере, когда я закончу с тобой.
Я сглатываю, едва в состоянии выдавить хоть слово. Он ненавидит меня. Меня никогда раньше никто не ненавидел, но это не меньше, чем я заслуживаю.
— Я обещаю, что ты никогда не увидишь меня, — умоляю я. — Я буду держаться от тебя подальше.
Он так занят своими занятиями и хоккеем, что наши пути не должны пересекаться. Мы можем избегать друг друга с минимальными усилиями. Я буду держаться подальше от любого уголка кампуса, который он захочет, избегать всех зданий и столовых, которые он часто посещает. Он забудет о моем существовании.
Уэс отталкивается от полки и отходит от меня. Я втягиваю воздух, как рыба, выброшенная на берег.
— Этого недостаточно. — Его голос ровный, безжизненный. Более ужасающий, чем его ярость. — Я хочу, чтобы ты ушла.
Я не могу отвести взгляд от ярости в его глазах, как бы сильно мне этого ни хотелось. Олень, неспособный на что-либо большее, чем просто смотреть на слепящий свет фар, на несущуюся к нему смерть.
Даймонд был единственным университетом, предложившим мне полный курс обучения. Престижная программа по творческому письму - одна из лучших в стране. Моя единственная надежда закончить книгу, которую я пообещала Хлое написать для нее. Я понимаю, почему Уэс не хочет, чтобы я была здесь, но мое сердце болезненно сжимается при мысли об отъезде.
Отвращение кривит его губы, когда я продолжаю молчать, искажая его красивое лицо. Он качает головой, вынужденный отвести от меня взгляд и сжать кулаки по бокам, прежде чем задушит меня прямо здесь, в этой библиотеке.
Пожалуйста, просто уходи.
Вместо этого его пронзительные голубые глаза снова впиваются в меня. И на этот раз я не приду в себя.
— Я говорю тебе сейчас, Вайолет. Если ты не уберешься к чертовой матери с этого кампуса, я сам тебя убью.
Глава 7
После
Уэс
Моя нога подрагивает, пока я жду декана по студенческим делам, сжав кулаки на коленях. Должно быть, это чертова шутка. Оплошность. Кто позволил гребаной убийце вернуться в кампус колледжа? Эти люди не могут быть настолько гребаными тупицами.