— Это было удивительно, — бормочет она. Она немного отстраняется и
поглаживает сторону моего лица. Я опираюсь на руку и закрываю глаза. — Ты прекрасен,
— добавляет она. Мой желудок сжимается.
— Я не прекрасен, — отвечаю я. — Это далеко не так.
— Ты такой, — настаивает она. — Ты просто должен поверить моим словам.
Я качаю головой, но не отпускаю свой контроль над ней, и она снова кладет свою
голову мне на грудь.
— Вода становится холодной, — говорит она сонно. Ее ноги переплелись с моими,
а тело лежит на мне. Не похоже, чтобы она беспокоилась о воде, но мы оба провели
достаточно много времени в холодной воде за сегодня.
Неохотно я сажусь и тяну Милу на ноги. Я вывожу ее из душа и оборачиваю в
полотенце прежде, чем проводить к себе в спальню и даю футболку. Я надеваю ее через
голову и смотрю на неё сверху вниз.
— Оставайся со мной сегодня ночью, — прошу я ее. — Ты устала, я устал и на
улице холодно. Просто останься здесь.
Она улыбается мне.
— Таков был план с самого начала, — она лукаво улыбается. — У меня есть сумка
в машине у "Холма".
Я смотрю на неё
— Ты имеешь в виду... ты собиралась... сегодня ночью?
Она смеётся.
— Говори, Пакс. Это не так сложно. Да, я была готова сегодня ночью.
Я вынуждено хихикаю и качаю головой.
— Тебе нравится заставлять меня гадать? — спрашиваю я её, ведя к кровати, и
сажаю на свои колени.
Она кивает, ее зелёные глаза блестят.
— Так интереснее, не так ли?
Я опускаю свои губы на ее, заставляя прекратить то, что она собирается сказать.
Накрывая ее тело своим, я толкаю ее на матрас своей кровати и провожу дорожку губами
по ее шее, затем вниз к ее рукам. Целую ее ладони, а потом смотрю в окно.
— Там зимой шторм дует через озеро, — говорю я ей, и она оборачивается, чтобы
посмотреть на него со мной.
— Хорошо, что мы сейчас не там, — отмечает она, поскольку мы наблюдаем, как
тёмные тучи строятся и кружатся над водой. Молния вспыхивает в темноте и воздух,
кажется, заряжается силой бури.
Я смотрю вниз.
— Это очень хорошо. Определённо, более комфортно быть здесь голыми.
Она хихикает и тянет меня к себе, ее язык снова у меня во рту. Мои руки скользят
к ее попке, в результате чего, ее нога оборачивается вокруг моего бедра.
— Твоя нога принадлежит этому месту, — говорю я ей твёрдо. Она улыбается мне
в губы.
— Это может затруднить мою ходьбу, — отвечает она, проводя пальцами по моей
спине.
80
http://vk.com/world_of_different_books
— Мы с этим разберёмся, — рычу я и скольжу пальцами внутрь неё. Она скулит и
изгибается от моей руки, тогда, как гром трещит снаружи. А потом наш разговор умирает,
потому что наша собственная буря бушует в моей спальне.
Глава 16
Мила
Последнее, о чем я думаю прежде, чем погрузиться в туманный сон, что руки
Пакса очень сильные и теплые. И безопасные.
Я никогда не забуду, что чувствовала, когда он нырнул в озеро за мной и вытащил
в безопасное место. Дурацкая куртка тянула меня вниз, и я не могла выбраться. Он,
вероятно, спас мне жизнь. Нелепо, что он так безрассуден по отношению к своей
собственной жизни, но, кажется, так он защищает мою.
Я теснее прижимаюсь к нему, к его сильной груди. Мое лицо прижимается к его
сердцу, и оно громко бьется около моего уха. Этот стучащий ритм успокаивает меня, и я
засыпаю.
А потом мне снится сон.
Я смотрю вниз и вижу солнечный свет, окутывающий меня, мерцающий на моей
коже.
Я снова в церкви.
Но на этот раз все по-другому.
Вместо черного платья, которое я надевала на похороны своих родителей, я одета в
белое. Простая хлопковая рубашка, почти прозрачная. И мой отец сидит в передней части
церкви, вместо гроба. И вместо того, чтобы сидеть в сияющем солнечном свете, он сидит
в тени.
Мой пульс ускоряется, потому что это первый раз, когда кто-либо из моих
родителей появляется во сне. Так приятно видеть лицо моего отца. Я мчусь по проходу к
нему, но мои ноги двигаются очень медленно. Это так расстраивает, потому что я хочу
бежать, а ноги просто не слушаются. Но, в конце концов, я добираюсь до него.
Я стою перед ним и просто смотрю. Он одет в свою любимую полинявшую
зеленую фланелевую рубашку и рваные голубые джинсы, те, в которых он привык
работать во дворе.
Он улыбается.
— Привет, арахис.
— Привет, папа, — выжимаю я из себя. У меня комок в горле, поэтому я не могу