ним. Он сосредоточился исключительно на груше.
Бум.
Бум.
Бум.
Моё сердце разрывается, и я втягиваю воздух. Я не знаю, что делать. Я не знаю, как
ему помочь. Я на цыпочках поднимаюсь по лестнице и съезжаю на пол, прислоняясь к
стене. Я все ещё слышу его удары. Снова, и снова, и снова. Боюсь, он разобьет руки или
порвет мышцы. Но я знаю, что он не остановится, даже если я попрошу.
Я сижу ещё, по крайней мере, час. Мои локти на коленях, моё лицо на руках. А
затем стук останавливается. Тишина, а потом шаги по лестнице.
Я смотрю, как появляется Пакс.
Он смотрит на меня сверху вниз, потом наклоняется и захватывает меня.
Он потный, но мне все равно. Я склоняю своё лицо к его груди.
106
http://vk.com/world_of_different_books
Он несёт меня вверх по лестнице и в спальню, где снимает своё нижнее бельё и
подходит ко мне. Я удивлена, что снова в его объятиях. Если это то утешение, которое
ему нужно, то так тому и быть. Я сделаю все, чтобы забрать себе его боль.
Его губы жёстко опускаются на мои. Я целую его в ответ, но быстро понимаю, что
это не будет таким же, как наш обычный секс. Это будет жёстко и первобытно.
Мучительно. Он опускает меня на кровать и скользит в меня без прелюдий. Я немного
вздрагиваю, но не проходит много времени, как я уже мокрая.
Он скользит внутрь и наружу; жёстко, грубо, быстро.
Он хватает мою задницу и толкается в меня сильнее.
Мои руки вцепились в одеяло на кровати, и я смотрю на него. Пакс на самом деле
не здесь сейчас, не со мной. Это не он. Он просто пытается все заблокировать. Я знаю это,
даже если он этого не говорит.
Не проходит много времени, прежде чем он вздрагивает напротив меня;
напрягаясь, толкая.
Он падает со мной на кровать, и когда я смотрю на него через секунду, это снова
Пакс. Его глаза открытые и широкие.
— Мне очень жаль, — говорит он мягко, сжимая меня. — Мне очень жаль. Мне
очень жаль.
Я не знаю, перед кем он на самом деле извиняется, передо мной или даже перед
своей мамой. Я просто не знаю. Но мне все равно. Я глажу его по спине, когда его трясет,
пока он, наконец, не успокаивается. Он лежит так в течение долгого времени, прежде чем
поднимается и закрывает за собой дверь спальни.
Я не следую за ним. Я знаю, что он хочет побыть один. И клянусь своей жизнью, я
не знаю, как ему помочь.
Глава 21
Пакс
Часы превратились в дни.
Я не знаю, сколько сейчас времени, да и мне похуй. Я знаю только то, что не могу
отключить свои эмоции и не могу не видеть воспоминания, которые крутятся в моей
голове.
Отец пытается дозвониться, но я не разговариваю с ним. Мила берет трубку и
поворачивается ко мне, но я отворачиваюсь. Я не хочу его слышать. Черт с ним.
Доктор Тайлер тоже пытается дозвониться. Но с ним я тоже не буду разговаривать.
Мила что-то спрашивает, потом отворачивается, что-то мягко говоря доктору. Но мне
похуй. Они могут говорить о чем угодно.
Мила.
Ебать.
Мой желудок сжимается при мысли о Миле. Я причиняю боль и ей тоже. Потому
что не могу быть человеком, в котором она нуждается прямо сейчас. Я не могу поехать
обратно к доктору и сидеть с ней, когда мы обсуждаем мои чувства. Вместо этого, я веду
себя как мудак. Потому что я и есть мудак. Быть мудаком получается у меня лучше всего.
Некоторое время я старался делать вид, что не такой, но сейчас проявляются мои
истинные качества.
Я чертов хер.
Но даже после того, что я сделал, она меня не бросила.
Я не хочу разговаривать, я чертовски много пью, почти не сплю. Однажды я даже
бешено ее трахал. Она не ушла. Она просто смотрела на меня с таким пониманием и
мягкостью, и сказала, что хочет помочь мне, чем сможет.
Какого хуя?
107
http://vk.com/world_of_different_books
Мой желудок сжимается. Я зол, как никогда в жизни, потому что не хочу
причинять ей боль.
Сейчас я обращаюсь к ней. Она читает, свернувшись калачиком на диване.
— Мила, ты действительно должна уйти, — говорю я ей резко. — Я не подходящая
компания. Думаю, было бы лучше, если бы ты ушла к себе домой, пока я разбираюсь с
этим дерьмом.
Она уязвлено смотрит на меня. И мой желудок снова сжимается. Я знаю, что
должен это сделать. В любом случае я причиню ей боль когда-то потом. Я мог бы сделать
это одним махом. Поэтому нужен полный разрыв. Она начинает протестовать, но я ее
прерываю.
— Лучше оставь меня. Я сам пройду через самое худшее. У тебя есть своя жизнь, к