работаем над этими вопросами, а не искал наркотики. Кроме того, вы будете с ним. Все
будет хорошо, Мила.
Но я больше не с ним. И все не в порядке.
Я вижу образ открытых, мертвых глаз Джилл и содрогаюсь.
Это мог бы быть Пакс. И я в ужасе от осознания того, что если кто-то что-то не
сделает, то это будет Пакс.
Дрожащими пальцами я беру телефон и делаю единственное, что могу сделать.
Я звоню его отцу.
Глава 22
Пакс
Я падаю, падаю, падаю.
Тут темно. Я не вижу, не могу думать, не могу чувствовать. Но мне это так
нравится. Если я не могу чувствовать, то ничего не болит. Поэтому я оставляю все как
есть.
Проснувшись, я снова напиваюсь и засыпаю благодаря Ксанаксу. И немного
погодя, я снова оказываюсь в темноте, бессмысленно дрейфую, сплю без кошмаров.
Только темнота.
Я вздыхаю.
Я принадлежу этому месту, где-то в темноте, вне времени.
109
http://vk.com/world_of_different_books
Тут нет боли.
Свет — это боль. Свет, где я вижу ее лицо и знаю, что потерял ее.
Я останусь далеко от света.
Навсегда.
Оно того не стоит.
Я начинаю закрывать глаза, но понимаю, что они уже закрыты, поэтому улыбаюсь.
Я принадлежу этому месту.
Глава 23
Пакс
Я сонно открываю глаза, пытаясь сосредоточиться. Осматриваю комнату. Я в
гостиной, и, кажется, в той же одежде, которую носил в течение некоторого времени. Что
меня разбудило? Сейчас темно, так что это было не солнце.
Я хватаюсь за виски, но вижу, что бутылка пуста.
Ебать.
Это означает, что мне нужно выйти. Я должен буду съездить в город.
А потом я понимаю, что разбудило меня. Стук кулаком в дверь.
Мое сердце замирает. Я знаю, что это, вероятно, Мила. Она была здесь сто раз на
этой неделе, пытаясь заставить меня открыть дверь, но я ни разу не встал с дивана, чтобы
сделать это. Ей не нужно видеть меня таким. Она не заслуживает быть здесь.
Стук становится громче, намного громче.
Ебать. Теперь она злится. Я впечатлен тем, с какой силой она ударяет в эту дверь.
А потом громкий треск и что-то ломается.
Какого черта?
Я встаю, и комната вращается. Я не был на ногах в течение нескольких дней. Я
выравниваюсь и снова открываю глаза. Сделав это, я вижу, что мой отец стоит передо
мной. Он чист, выбрит и одет в джинсы.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я его. — Ты только что сломал эту чертову
дверь?
Отец сжимает челюсти.
— Вот, что происходит, когда ты не отвечаешь в течение недели. Твоя подруга
позвонила мне, потому что волновалась. Иди в душ. Нам надо поговорить.
Я бросаю на него сердитый взгляд.
— Пошел ты. Нам надо было поговорить много лет назад. На самом деле, у тебя
было огромное количество шансов на протяжении многих лет, чтобы говорить. Но ты
этого не сделал. А сейчас я не хочу говорить. Смирись с этим.
Я стараюсь проскользнуть мимо него, пройти на кухню, но он хватает меня за руку.
Его хватка сильна и решительна.
— Прими душ, — говорит он медленно и сознательно. — Ты пахнешь мочой.
Надень чистую одежду и возвращайся сюда. Нам надо поговорить. Сейчас. Сегодня.
Я смотрю на него, и он смотрит на меня. Он не отступает. А я пахну мочой.
Наконец, я отворачиваюсь.
— Все равно мне нужен душ.
Я, не оглядываясь, выхожу из комнаты. Вхожу в душ и пускаю воду. Поток
холодной воды окатывает мою гребаную голову. Я не могу вспомнить, как вообще выпил
всю воду на этой неделе. На самом деле, я многого не помню об этой неделе. Каждый раз,
просыпаясь, я просто принимал больше таблеток и пил еще виски.
Я моюсь, бреюсь и одеваюсь.
110
http://vk.com/world_of_different_books
Потом иду в кухню, где выпиваю две бутылки воды. Даже после этого, мой рот все
еще сухой, так что я, должно быть, был сильно обезвожен. Я беру еще одну бутылку воды
с собой в гостиную, где отец ждет меня.
Он убрался, пока ждал, подобрав пустые бутылки виски с пола. Сейчас он сидит в
кресле.
Он смотрит на меня, когда я вхожу.
Он мрачен и трезв, и я вдруг понимаю, что не хочу начинать этот разговор.
— К черту, — говорю я папе. — Мы не говорили об этом ни разу за последние
годы. Я не вижу оснований говорить об этом сейчас. Ущерб нанесен.
Отец смотрит на меня.
— Ущерб был нанесен, — соглашается он. — Но нет никаких причин, чтобы